Взгляд из Москвы

[Aveco]

Юрий Николаевич - Лопух и 3.14здобол.

Погодите, сейчас он наберется умности у Омара (помните же? "Это пиль, пиль...")

[Elk]

Прежде чем наш пилот фото-дрона поставит мне "неуд." по предмету "Стрелкововедение", спешу исправиться!
С 7 до 16 годков, гений рифмы проживал в окрестностях Верхнеберезовского рудника. Кто не знает, это почти центр Усть-Каменогорска и только расстояние в полсотни километров от площади Ленина, помешало стать элитным районом города.

Вывод я вижу ровно тем же.

[KCN]

Юрий Николаевич - Лопух и 3.14здобол.

Ляпнул Гигант поэзии и ума. Или от неимения ума самого. Прикольно...

[Ошац]

Ляпнул Гигант поэзии и ума. Или от неимения ума самого. Прикольно...

Чо ты пыжишся, все равно ни кто читать не будет.

[Юрий Николаевич]

Казалось бы, мой обиженный оппонент должен устать, привести взвинченные нервы в порядок, оглядеться и заметить, что злое выражение принесло ему немало ущерба, ан, нет, он как шавка из подворотни, на все увещевания становится всё более нахрапистой. Совсем недавно один из наших читателей заметил: «А на кой ему этот накал, Елику-то это зачем? А вот оно и прояснилось. Оказалось, пацан-то непрост. Мало- мало в литературе кумекает. Сотрудничает со знатными людьми, где надо интеллигентом прикинется, только вот с остальными как-то у него не выходит: то зло наружу выплеснется, то крохоборство, то иудинка. Да ведь от меня ему пользы мало, а убирая конкурента, чего мелочиться, всякая низость подойдёт. Выжигает он поле. Во «Взгляде» занимает места уже больше чем автор. Всё постит и постит свою грустную песенку. Я ему советую: «Ну, не понравилась тебе эта литература от чуждого твоему сердцу нездешнего человека, пойди к своему. Вон Маафир тебя дожидается, ведь свой же, в доску. У него всё как тебе нравится; но нет. Так и суёт каждый раз свои пять копеек не в свой турникет, а потом обижается: «Вы мне хвост больно прищемили, Юрий Николаевич, я даже лаять не могу, один визг стоит. Да и пусть визжит, с нас не убудет. А ведь жалко малого. Ведь он прицепился к «Взгляду» – даже лет не счесть. Я перед ним много раз свою биографию выписывал и мог надеяться, что он её не переврёт, но ничего подобного, вот не устраивает его мой жизненный срок в ВКО, ведь закончив восемь классов Верхнеберёзовской школы, мне никак не могло быть (хоть он это и утверждает), годиков семь. Ну, да ладно. Не умеет человек считать, бывает.
Я ему: «Родину любят не по количеству прожитых лет», а он про административное деление. Мели Емеля, твоя неделя – всё в общую кучу.
Ох уж эта графомания… Страдает от неё человек, нет у него уже никакой мочи.
Вот хочется ему написать на другого кляузу. Он её уже писал восемь лет подряд, а руки чешутся: «Дай-ка, черкану ещё разочек, может на что-то повлияет! Может хоть сейчас кто-то признает графом». И ведь влияет, на его собственные нервы. Истончились до предела, непростительные грубости стал допускать, на личности срываться. А как же их не угробишь, когда такой змий в интернетах… Ату его!
И ведь атукает, да ещё как неприлично. И гуано на чужую книгу кладёт (уж обидеть, так обидеть). Я ему объясняю, что круги на воде от слёз завистливого человека, а он ни в какую: «Я свои на Вас уже все выплакал». Чего доброго с низкой устойчивости личности, в тех кругах и утонет.
А вот ещё любопытное утверждение, что труды, сваянные при его помощи, на голову выше моих сказаний. Отрицать не буду: у меня нет компетентности хаять чужие произведения, однако, замечу, что наш герой, чуждый благости отирается не там, а тут – у нас с вами.
Утверждение, что кто-то круглый ноль, видимо, означает, что именно он та палочка, которая делает из ноля десятку. «Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало»... Пусть он со своей палочкой мается, куда бы её приставить – ведь своего-то ни на грош.
А вот ещё заковыка. Этот страдалец молвит: «Мы все здесь в восторге!» (Это он о моей книге), а кто это «мы» не разглашает, молчит как алтайский пармезан.
Ну, так и ладушки, о чём тогда разговоры канючить? «Вырвиглазные цвета обложки» заказаны специально для тех, кому эти цвета глаза и выдирают, для остальных, этот цвет является гармоничным. Нормальные люди на такое не ругаются. Не люблю, когда малосведущие выкручивают другим руки, чтобы всё было по их наветам.
Я ему: «Идите, несчастный вы мой, полем, я сам разберусь и с оформлением, и с содержанием». А он всё рвётся с цепи, лезет не в свои ворота, да ещё и покусать честную публику норовит. Вертится волчком: «Не укушу, так согреюсь!» Параграфов понаворочал, аж сам запутался. Надо сказать, что сутяжничество – это его жизненное кредо. Я бы спросил этого Елика, что он в отделе «Культура» делает? Так ведь сам не знает, видно к «Взгляду» у него любовь с первого взгляда, а это не забывается. Право слово, как репей. Мы ему: «Иди, помогай, кому мало-мало помогал». Так нет; и нам подмогнуть старается. Матрёшка однако, её туда – она обратно.
Мои книги выйдут в нашей области невзирая ни на каких Еликов, какие бы палики они в колёса не подсовывали.
Единственно верный посыл, болеющего злостью и великой завистью нашего интеллигента в первом поколении в том, что он осознал, что « Мистер Путин нравом крутен». И за это спасибо.
***
Р.S. Как же нужно не любить обычного, простого человека, проживающего в пятидесяти километрах от площади Ленина, чтобы говорить о нём с таким пренебрежением и со столичным снобизмом. Однако, вопросец?!
***
Это стихотворение из новой книги «Устье моего сердца» хочу посвятить Ольге Меркс. За деятельностью, гражданской позицией и сердечным отношением к миру нашей форумной леди слежу уже более десяти лет (имели переписку ещё в соцсетях). Желаю не изменять активной жизненной позиции, быть всегда здоровой, любимой (при таком взгляде на жизнь, это нетрудно) и достижения высокой планки своих целей.
С уважением и благодарностью. Юрий Николаевич.

Благодать

Привет Вам, господа, востока Казахстана.
Живёте Вы в краях, где солнышко встаёт,
Где копи из свинца, из меди, из титана.
И где батыр Иртыш бежать не устаёт.

А пашни широки, просторы – необъятны,
Стынь воды из снегов могучих ледников.
Округи так легки и глазу так приятны,
А люди чтут закон и любят стариков.

И жёны в тех местах особенно красивы.
И детям есть простор для их удалых игр,
А тёщи у зятьёв мягки и не спесивы,
Ну, а мужчины там – что твой отважный тигр.

Под сопками покос, весь из полезных травок.
Скотины во дворах – по головам не счесть,
Там ветер из степи по-казахстански сладок
И косяки коней в посёлках этих есть.

Из земляничных мест являются поляны.
Коль ягод ты вкусил – то местный навсегда,
И работящи здесь живущие селяне –
Мастеровиты те, кто выбрал города.

А может всё не так? А может это бредни?
А я мечту и явь никак не отличу.
И Казахстан не тот, да и народ там бедный.
Нет, верю в благодать. Я этого хочу!
***

[Elk]

Казалось бы, мой обиженный оппонент должен устать, привести взвинченные нервы в порядок, оглядеться и заметить, что злое выражение принесло ему немало ущерба, ан, нет, он как шавка из подворотни, на все увещевания становится всё более нахрапистой. Совсем недавно один из наших читателей заметил: «А на кой ему этот накал, Елику-то это зачем? А вот оно и прояснилось. Оказалось, пацан-то непрост. Мало- мало в литературе кумекает. Сотрудничает со знатными людьми, где надо интеллигентом прикинется, только вот с остальными как-то у него не выходит: то зло наружу выплеснется, то крохоборство, то иудинка. Да ведь от меня ему пользы мало, а убирая конкурента, чего мелочиться, всякая низость подойдёт. Выжигает он поле. Во «Взгляде» занимает места уже больше чем автор. Всё постит и постит свою грустную песенку. Я ему советую: «Ну, не понравилась тебе эта литература от чуждого твоему сердцу нездешнего человека, пойди к своему. Вон Маафир тебя дожидается, ведь свой же, в доску. У него всё как тебе нравится; но нет. Так и суёт каждый раз свои пять копеек не в свой турникет, а потом обижается: «Вы мне хвост больно прищемили, Юрий Николаевич, я даже лаять не могу, один визг стоит. Да и пусть визжит, с нас не убудет.

Все так, Брехло Николаевич, все так. В вашем альтернативном мире. Где нажимают на курок, а субмарины снимаются с банок. Где ваши книги годами не выходят из списка бестселлеров, а фанатки скандируют под окнами "Юра, сделай мне ребенка!". Понятно, что в жестокую реальность вы возвращаетесь все реже.

Я перед ним много раз свою биографию выписывал и мог надеяться, что он её не переврёт, но ничего подобного, вот не устраивает его мой жизненный срок в ВКО, ведь закончив восемь классов Верхнеберёзовской школы, мне никак не могло быть (хоть он это и утверждает), годиков семь. Ну, да ладно. Не умеет человек считать, бывает.

Р.S. Как же нужно не любить обычного, простого человека, проживающего в пятидесяти километрах от площади Ленина, чтобы говорить о нём с таким пренебрежением и со столичным снобизмом. Однако, вопросец?!

В отличии от стихов, что вам приходят "между станциями метро", на форуме вы отвечаете вдумчиво и тщательно. Сначала заходите и изучаете что вам написали, а через несколько дней, когда сарказм настоялся, выкладываете накопившееся.
Так и здесь, уже подготовив искрометный ответ, обнаружили что я уже исправил оценку по Стрелкововеденью. Но ваш ответ был так прекрасен, что стало жалко удалять, да?
Со стихами у вас ровно та же ситуация. Раз пришел в голову тетЕрев, значит будет тетЕрев. Вычитывают свои стихи только жалкие неудачники. У завклубом они сразу получаются безупречными.

А вот ещё заковыка. Этот страдалец молвит: «Мы все здесь в восторге!» (Это он о моей книге), а кто это «мы» не разглашает, молчит как алтайский пармезан.

Показал приведенное фото обложки нескольким людям, в том числе и живущим на Стрелке. Про них и была речь. Но вы не отвлекайтесь, продолжайте общаться с сыром.

Мы ему: «Иди, помогай, кому мало-мало помогал».

Встречный вопрос, а кто "вы"? Вы вдвоем с пармезаном?
Ну и судя по этой строке, почитать про Алексеенко Н.В. вы не удосужились. Некогда, надо очередной труд по истории родного края писать. Что-нибудь вида "Кисовка-Секисовка".

Р.S. Как же нужно не любить обычного, простого человека, проживающего в пятидесяти километрах от площади Ленина, чтобы говорить о нём с таким пренебрежением и со столичным снобизмом. Однако, вопросец?!

Только самозванцев. Самозванцев с тем самым столичным снобизмом.

[Юрий Николаевич]

Вот ведь как неожиданно, но с полным пониманием своей правоты, толкует социальную жизнь Восточного Казахстана некто Елик – навеки прописавшийся во «Взгляде» и утверждающий, что только его толкование жизни приведёт ему доверившихся туда, куда он и сам не знает.
Оказывается, этот господин, проживая вблизи площади Ленина, имеет над теми, кто не рядом, приоритетные права на любовь к Родине, городскую структуру, и само собой та (с его точки зренья) шалупень, которая находится за пятидесятым километром, никакого отношения к празднованию трёхсотлетия Усть-Каменогорска не имеет, и им (этим имяреком), не уважаема.
Мне абсолютно всё равно, какие бредни выдавливает из себя герой под ником с не нашей аббревиатурой кому-то когда-то помогавший, и главное, как он написал, работающий-интеллигент, в первом поколении предлагающий сажать неугодных на кол, и провозгласивший свою идеологию: «Запятидесятники нам не ровня!»
Нам всем, наверное, не очень интересно кто там за ширмой под именем Елик. Только вот друзья дорогие, нас, живущих вдалеке от столицы, таких как я, родившихся на поселении и через многие годы реабилитированных, но от всей души любящих место своего рождения; шахтёров, убивающих здоровье под землёй, людей приносящих в город хлеб, и вообще всё, что нужно для жизни, почему нас эти Елики записали во второй сорт?!
Наше послевоенное поколение было боевым и задорным, и если бы подобные подпольные герои в то время на эту тему открыли рот, то общее порицание заставило бы их как тараканов забиться ниже плинтуса и забыть все наветы на общество. Сейчас иначе. На целый слой далёкого от площади Ленина населения плюнули, а оно утёрлось. Поздравляю! Вы достигли всеобщей терпимости. Вы настоящие дети толерантности.
Представляю, как приду на могилу погибшего в шахте друга, и поведаю ему о том, что наши мечты о коммунизме, о высоте духа, о преобразовании рудника в удобный и достойный для жизни посёлок, о расцвете нашего славного Усть-Каменогорска – всё это бред, только лишь потому, что местные Елики очертили круг избранных, куда мы (по их разумению), не входим.
Вот такие мысли у меня, дорогие читатели, о реалиях сегодняшнего дня.
Всё то же и с празднованием юбилея. Он нужен только тем, кто видит в нём историческую предрасположенность к этому городу. Прочитал сообщения в интернете, что неизвестные, но очень крупные учёные, немного напрягшись, сообразили, что на месте Усть-Каменогорска, оказывается, была чья-то жизнь, когда её ещё нигде не было. Вердикт таков: Зачем отмечать трёхсотлетие, если мы не знаем какое это «летие», а если так, то лучше и вообще ничего не отмечать!
Если указующий палец, вдруг вернулся к остальным, если те, кому положено (ведь есть же, наверное, какой-то комитет по этому мероприятию) праздник организовать от этого отказываются, давайте отмечать юбилей сами, по- простому. Организовав на форуме месяц города, «Взгляд» приглашает на свои страницы простой, не замороченный никакими площадями народ. Приходите все. Будем рады и школьникам Уба-Форпоста, и пенсионерам отработавших своё рудников, и красавицам из Шемонаихи, и шахтёрам со своими семьями из Риддера, и сельским жителям, вполне понятно, любящим свою столицу. Отдельно приглашаю люд, покинувший свою историческую Родину, но душой к ней прикипевший. Буду рад каждому. За этот месяц «Взгляд» приготовит много интересного материала, затрагивающего нас с Вами.
Было бы неприлично, если бы я не приготовил что-то и тем, кто развалил этот праздник – людям в высоких кабинетах, до головной боли радеющих за нас с вами. Для них произведение из моей новой книги: «Мифы нашего Отечества».

Миф о том, как рождалась Весёловка

Батюшка Каменогорск
К камню крепкому прирос.
В плавку вложены труды –
Льёт металлы из руды.

А боярин Голова,
Круче шахтного ствола,
И мрачнее чем забой.
Недоволен он собой.

Потому, что староват,
Да, к тому ж, придурковат.
И не весел, и не пьян –
В голове, видать, изъян.

Хмур он как голодный пёс.
Отчего же? Вот вопрос.
И смешки его бояр
Вызывают злую ярь.

А народ-то наш – хохмач:
«Прижимают? Ты не плачь.
Веселись пока живой,
Будь здоров, и песни пой!»

Нет покоя Голове
Всё смешалось в голове:
«Почему рабочий класс
Улыбается за нас?!

Почему же эта тать
Не научится зевать?
Видно нравится режим,
Что ж, усилить им прижим!

Всех наученных бузить
В подземелье будем зрить.
А заметим их смешки–
Так на плаху и в мешки».

И ещё: Сурьёзный вид
Послушанью не вредит.
Ну, а кто смешинку съел
Вряд ли будет нынче цел».

И Глава от камня мест,
Будто камень этот ест.
Он владетель града Усть,
Да злоба вгоняет в грусть.

У бояр иссякла прыть:
Не смеёшься – будешь жить.
Ты нахмурен, значит свой.
За Главою волком вой.

И довылись до того,
Что не любят никого:
«Что нам делать? Дальше выть?
Смех совсем искоренить?»

Издан был такой приказ:
«Хохотушки не для нас.
Тех, кто будет нарушать
Поркой будем утешать».

Загудел народ простой:
«Погоди, Глава, постой.
Как же можно всем тужить,
И без счастья жизнь прожить?»

Заупрямился Глава:
«То последняя глава.
Тех, кто любит глотку драть
Будем за город ссылать».

Кто не вжился в тот закон
Тот был выслан за кордон…
Километров за полста
До запретного поста.

А весёлые не прочь.
Им набыченность не в мочь:
«Будем жить мы за чертой.
Тут улыбки – там отстой».

Здесь живущих, знает всяк;
Вот он местный весельчак.
Он смеяться знает как,
И работать не дурак.

Так рождалось то село,
Что нахмуренность свело.
Я его вам показал,
И как мог, так описал.
***

[Elk]

*шепотом*
У вас мысль заело, БН. По кругу пошла. Поправьте, пожалуйста.

[Ошац]

А была ли мысль у этого обморока?

[RFP]

Потому, что староват,
Да, к тому ж, придурковат.
И не весел, и не пьян –
В голове, видать, изъян.
Такое впечатление что ЮНС с себя эти строчки списал.
А про себя то не обманешь.
В четырех строках компактно и по делу))

Ай молодец какой этот Стрелков... который этот пейджер... тьфу ты бойскаут...

[Юрий Николаевич]

Пожалуй, впервые, присоединяюсь к исполнителю «танца Святого Вита». Да, действительно, Населённого пункта, обозначенного тарелкой, не было, и нет. Называть города – приоритет людей их построивших, а пришедшие на готовое, думают, что свергнув авторитет, добудут себе пьедестал для личного памятника. Как бы ни так… Основание будет всегда казаться выше новоявленного кумира. Но вот что напрягает: когда на автостанции появилась надпись «Оскемен», народные массы в своей основе, не выразили своего несогласия. Как немые, они взирали на это название с всегдашней думой: «Меня это не касается». А теперь Ося рвёт на себе рубашку и в гневном порыве отрицает название, которому никогда не противился. Если в то, совсем недалёкое время, его статус определялся как «мальчик милый, кудрявый, беспечный», то где были его родители так хорошо его воспитавшие?
В преддверии праздника этот вопрос вновь становится весьма актуальным.

Мудрый совет

Меж гор в лагуне дышат трубы
Дымы пуская в небеса.
Здесь не раскатывают губы
И не меняют адреса.

И люд работой озабочен –
Из года в год куёт металл.
И кто-то износился очень,
А кто-то даже не устал.

Зима и лето – песнь пропета.
То жар от солнца, то снега…
Седой Иртыш – мечта поэта
И не смотри ты на угар.

В Ульбе купаются мальчишки.
И холод вод им нипочём.
В воде рыбёшек есть излишки? –
Пойдём домой, улов сочтём.

А у Абая дремлют баи.
Им всем уже по сотне лет.
Один другому тихо бает,
Что им без Горска жизни нет.

Что Устью уж настало триста,
Что он средь равных лучше всех!
Да только нынче град как выстыл…
Но всё же ждёт его успех.

Мы точно трудности осилим.
Народ наш для работы гож.
Здесь все в обнимочку ходили.
Мы против русских? Это ложь.

Все были рядом, как солдаты.
И вместе с нами город рос.
А внуки – крепкие ребята,
Да на готовое их спрос.

Они учились заграницей
И с англичан списали стать,
Они шныряли там синицей,
А здесь им трудно есть и спать…

А здесь им нужно отличиться
И в междуклановой борьбе
Летать над всеми, не стыдиться,
Поставив памятник себе.

Они умны, они красивы,
Они народа впереди.
Они в борьбе находят силы
И вот вам – новые вожди.

А чтоб себя в систему встроить
Они стремятся в быстрый рост.
Их трудно нынче успокоить,
Им подавай высокий пост.

Откуда лучше видно дело
Со смыслом трудно? Ну, и пусть!
Руководитель рубит смело:
«С другим названьем будет Усть!»

Мы были много крат скромнее
Тому назад немного лет.
И жизнь была повеселее,
Что ж, молодым дадим совет:

«Постройте город чудо света
Он ваш, хай-тек стеклянных стен.
Чтоб стал он этому ответом
И назовите Оскемен.

И там садитесь в кабинеты,
И наводите блеск и лоск,
Чеканьте профиль на монеты,
Не троньте Усть-Каменогорск!
***

[Elk]

Называть города – приоритет людей их построивших, а пришедшие на готовое, думают, что свергнув авторитет, добудут себе пьедестал для личного памятника.

Мысль разумна. Только что же вы сами название города насилуете из раза в раз, БН?

Что бы далеко не ходить:

Что им без Горска жизни нет.

А заодно и смысл слов:

Меж гор в лагуне дышат трубы

И их написание:

И в междуклановой борьбе

[Юрий Николаевич]

Мы, живя в Казахстане, довольно редко общаемся культурами.
Выражая своё уважение казахскому народу, написал немало стихотворений ему посвящённых. Эта зарисовка, я бы назвал её «Эмоциональный выплеск», мой вклад в празднование нашего общего трёхсотлетия.
***

Байга

Байга грядёт, байга идёт
Байга казахский люд зовёт,
Конь быстр, с ним в скачке порезвись,
Коль сила есть, то поборись.

Сегодня земли Тобыкты
Сосредоточие мечты.
Копи заветную теньгу,
И собирайся на байгу.

Спешит сюда за кланом клан.
Коней направил Заисан
И пара резвых хороша,
Что из низовий Иртыша.

Всё направление толпы
Идёт сюда, в Карашокы.
В среде холмов долинный луг
Теперь для скачек лучший друг.

И упоён казах байгой.
Зовёт живущих пред Убой,
А молодой жигит Оспан
Собой являет здесь Себан.

Семипалатинск может в раз
Затмить милейший Баканас.
Но все на равных, вот Жумбай
Из поселенья Жидербай.

А это ловкий Изгутты
Примчал сюда из Тобыкты.
Они заряжены борьбой
И упиваются байгой.

Да, эти скачки любят риск
И вот на кон Каркаралинск
Даёт трёхлетку – гордеца
Чистейшей крови жеребца.

Из Семиречья местный шуз
Везёт с собой нелёгкий груз
Верблюд по кличке Кара Курт
Нагружен войлоками юрт.

А на другом бурдюк повис,
А в нём для праздника кумыс.
За ними прут казан простой
Где мясо варится на той.

Мужчины все на лошадях,
В бешметах, как велит Аллах.
Девиц из той густой толпы
Определяют по шолпы.

Шолпы струится серебром,
Шолпы – известнейший приём,
Буквально всех очаровать
И, кого надо, обаять.

С шолпы красу несут в пейзаж
Заре, Улжан и Карашаш,
Ну, а жигит Абалгазы
Взгляд не отводит от красы,

Что называют Гульбадан –
Кумыс не пил, а сердцем пьян,
Ведь он давно уже готов
Отправить к ней своих сватов.

Коль сговорятся, праздник в дым.
Огромен будет тот калым.
Но у жигита твёрдый план:
Абалгазы – муж Гульбадан.

И много тысяч на лугу:
«Бежишь байгу? И я бегу!
Нас скачет сто плюс пятьдесят
Чьи кони уши сторожат.

Их нервы как натяжка струн.
Они покинули табун,
И гривы плещут на ветру
Душой предчувствуя игру».

Свершился заданный рубеж –
Казах собрался, коник свеж.
Он и ухожен, и хорош,
И в круг элиты нынче вхож.

Ты только тронь, не конь - огонь.
Все остальные шалупонь.
Так каждый думает о тех,
Кто устремился на успех.

Ряд соискателей хорош –
Земли казахской молодёжь
Собой являет целый мир.
Что ни участник, то батыр.

На возвышенье поднят стяг.
Туда стремиться должен всяк,
К началу скачки – вот черта,
За ней долины пустота.

Где будет старт забегу дан
Расположился балаган
Судейство здесь давно сидит.
Во все глаза во всю глядит.

Кто главный? Вот он аксакал.
Что всех годам и обскакал.
Ему уже сто лет в обед,
А он хоть сед, живёт без бед.

Призы он будет выдавать,
А их наметилась здесь рать –
На чемпиона девять штук.
А это не овцы курдюк.

Вот номер первый, то верблюд
Он лучше всех, он выше юрт.
Он из джайляу, где Чингиз.
Гордится: «Я всех лучше приз!»

Что на второе, знает всяк.
То серебро, то тай туяк.
Тот слиток – драгоценный сплав.
Кто заберёт, тот будет прав.

Корову можешь получить
Коль умудришься победить,
И вручит знать тебе орла,
Коль лошадь скоростью добра.

И жеребёнок и овца
Ждут быстрых гонок молодца.
С любовью вытканный ковёр
К тебе притянет многих взор.

А дальше следует баран.
Веди его в домашний стан
И хоть стриги его, хоть режь,
Вот этот приз, что шерстью в беж.

А коли шубу получил,
То для родни и люб, и мил:
«Я нынче хан, вот мой девиз!
Коль заработал этот приз».

То только будет, а теперь,
Открылась этих гонок дверь.
Байдаш – ага исполнил звон
И дробь копыт со всех сторон.

Здесь ржанье, толкотня и крик.
Азарт у всадников велик.
Лавиной льётся эта рать
Себя народу показать.

Вот в серых яблоках Агат
Пол крупа взял у всех ребят.
Его наездник Балагаз
Хитёр, и быстр, и черноглаз.

И тут же друг его Манас
Уж поглощает тот запас
И гонки бег к ноздре ноздря,
Кто всполошился, вышло зря.

Вдруг, быстрокрылый вороной
Разворошил бегущих рой.
И за него аж пол толпы,
Он впереди на пол стопы.

Так это ж мощный Шелкуйин
Такой на всех у нас один.
Толпа гульлива как базар
Кричит: «Всех лучше Майбасар!»

Да только гонка впереди.
Ты на соседа погляди,
Что не жалея конских жил
Уже тебя опередил

То тот, то этот верх берёт.
Байга всех быстро достаёт
И кто же в лидерах у нас?
Крылатый конь Гаухартас.

Он ленту финиша порвал,
На нём летел седок Байсал.
Ему и слава, и салем.
А всадник наш от счастья нем.

Герою гонки первый чай.
Иди толпа его встречай
Веди туда, где самовар,
Байсалу нынче почесть в дар.

К тому ж, верблюд жирнее всех.
Кружащий голову успех –
Милейших дев к нему стопы,
И серебром звенят шолпы.

А праздник только настаёт
Саба из шкур кумыс даёт,
Бурсаков вид весьма горяч
И можно коников распрячь.
***

- - - Добавлено - - -

Тут повалил народ к котлам
Где праздник с жором пополам,
Где можно есть, и сладко пить
И время с пользой проводить.

Вот плов, а рядом куырдак
За это мясо взялся б всяк.
Шау буйрек – из почек грусть,
Что, не грустится? Ну и пусть.

Тогда тельшик – ребро всем вам –
Вон то, что с салом пополам.
Его не любишь? Так туздык
Заставит двигаться кадык.

Оголодал? Поешь казы
Иль ножку жареной козы.
Коль изберёшь десертом жент,
Ты мёда радостный клиент.

Здесь пирамида баурсак
А рядом черпия свояк
Кумыс мешает, и айран.
Лопатку – рог, отдал баран.

А там мужчин зовёт мирза.
Им наготовлена буза.
С кем в вечной дружбе этот чан
Тот будет сыт, и в стельку пьян.

А дальше, можно погулять,
Себя народу показать
И молодёжи юный сель
Завеял всех на ряд качель.

Что прямо к облаку летят
Всех воспарить они хотят:
«В полёт стремишься? Ты ответь».
«Я буду на качелях петь!»

Поёт ожившая душа.
Ах, до чего жизнь хороша!
А голос льётся сам собой
Лети, и вместе с ветром пой!
***
Хозяйкой, что всегда бодра
Вступила в общий хор домбра,
А вслед за ней, народа сын
Слагает песнь свою акын.

За ним второй, и люд затих
И за стихом поётся стих,
Акынов песни рвутся ввысь
И начинается айтыс.

Кто из домбристов лучше всех?
Кого влечёт к себе успех?
Кому сегодня до конца
Казахи отдадут сердца?

А он, кто песнь свою создал
Пока ещё карасакал.
Но очень щедрый и живой,
Цветёт пред собственной женой:
***
«В широкой и большой степи
Тебя мельком увидел я.
Твой взгляд меня аж ослепил,
Твой голос слаще соловья,

А стан, что тоньше, чем чинар
Уже тогда привлёк мой взор.
Схожу я, нынче, на базар,
А ночью тёмною, как вор.

Я к твоей юрте положу
Всю златом вытканную шаль
Тебя собой обворожу,
Мне жизни для тебя не жаль.

Моей ты будешь навсегда
Захочешь, мы поговорим.
С тех пор прошли уже года,
Ты предо мной, моя Керим!»
***
Второй, уж опытный акбас –
Певец из рода Баканас
Запел о том, как дивный конь
Его спасал от всех погонь.

Как пуля мчал он седока
По ковылям Сары-Ака,
И рвался, как внезапный шквал
А ветер гриву развивал.

И блеск подков сиял в ночи:
«Не подведи, скорей скачи,
Недаром я в сиянье дня
Отдал полцарства за коня.

Мне в драке пригодился нож.
А всем преследователям хош,
Сказал я, и мой Акберды
Меня избавил от беды.

Его теперь я распрягу
От лихоимства сберегу.
Он для меня всегда Акбар
С нежнейшей кличкой Жануар.
***
Другой домбрист исполнил кюй.
А инструмент как поцелуй
Искрил мелодией своей
Чем дальше – тема веселей.

Ну, а потом речитатив.
Он налегает на мотив
И расширяется игра –
Звенит задорная домбра.
***
А эту деву звать Айгыз
Она певица – Акын-Кыз.
С такой не страшен даже джут,
Такую сэри здесь зовут.
***
Уже вначале песни той
Она салем несёт байге.
И всех настроила на той,
И славу отдаёт борьбе.
А вот и он, её жигит,
Что будет биться до конца.
Сегодня, всех он победит:
«Не подстелить ли вам сенца?»
Он робким нынче говорит
И вызывает на борьбу:
«Ты выходи, коль не болит
Младое тело, я дарю
Всем поражение сполна
И даже если полон сил
Уж на ковре твоя спина
И вот уже я всех побил!»
***
Так увлеклась бойцом Айгыз,
А тот безбожно лихо врал
Куплет на ниточке повис
А подопечный проиграл.

И был он выжат как саба.
Курес, то воля, а не блажь.
Знать, подвела его судьба
Настрой здесь важен и кураж.

Да ничего, накопит сил
В ауле ловкость подтвердит:
«Смотри, батыр-то легкокрыл!»
В другой байге он победит.
***

[Юрий Николаевич]

А вот и козлодранья вид.
Толпа его боготворит.
Кружит на конях хоровод,
То все назад, то все вперёд.

Весьма стремится эта рать
Баранью тушу подобрать –
Толкутся кони к боку бок,
Лихим мальцам большой урок.

Ту тушу друг у друга прут
Того смотри, что разорвут,
А вот, ловчее всех пострел
Он в гущу вовремя поспел.

Народ ему кричит: «Олжан!
Пусть будет у тебя баран,
Скачи вперёд, не уступай
Олсана сын младой Ирсай.

И, заведённый как волчок
Ирсай по полю скок да скок,
Хоть шли жигиты на таран
Он тушу вжал в чужой казан.

Да вот и всё, игре конец –
Ты лучше всех, ты молодец,
Улыбку средь широких скул
Тебе несёт Буян Аул.
***
Байга кружила, как могла
Ко всем лепилась как смола
И вот, снимая свой венец
Сказала: «Всё, шабаш, конец!»

И потянул народ домой
Весьма довольный сам собой.
Казах попраздновать горазд –
Байга придёт ещё ни раз.

И я там был на той байге,
Смак запечатал на губе,
Лицом изрядно воссиял
И всё, что было записал.
***
Исходя из того, что не каждый в нашей области знает казахский язык, попытаюсь пояснить русскоязычному читателю, с помощью казахских классиков, значение некоторых слов с большим удовольствием здесь употреблённых.
***
– Байга – праздник с конскими скачками, играми, борьбой.
– Земли Тобыкты – бывшая Семипалатинская область.
– Шуз – родовое деление орды.
– Шолпы – украшение головного убора девушек.
– Тай-туяк – слиток серебра величиной с жеребячье копытце.
– Байдаш-ага – уважаемый человек.
– Шелкуйин – несущийся вихрь.
– Гаухартас – драгоценный камень.
– Саба – мешок для кумыса.
– Куырдак – жареное порубленное мясо.
– Шау буйрек – кушанье из почек.
–Тельшик – приготовленное ребро с салом.
– Туздык – мясной навар.
– Казы – конская колбаса.
– Жент – творог с маслом и мёдом.
– Айтыс – поэтическое состязание.
– Карасакал – чернобородый.
– Акбас – седоголовый.
– Хош – прощание.
– Акберды – (имя)– подаренный богом.
– Акбар – великий.
– Жануар – ласкательное обращение ко всякому животному.
– Кюй – пьеса без слов исполняемая на домбре.
– Акын-кыз – девушка акын.
– Курес – казахская борьба.
– Джут – бедствие обусловленное падежом скота.
– Салем – приветствие.
– Той – праздник.
– Козлодранье – конное состязание с перехватыванием туши козла.
– Олжан – боевой клич.
***

[Elk]

– Шуз – родовое деление орды.

Казахско-московский словарь под ред. Стрелкова Б.Н.