Взгляд из Москвы

[Ekzot]

Лучше бы аборт сделал.

Только не в форум.
Тут и выношенное вызывает спазмы, а представь какой эффект произведет недоношенное...
Ужоснах. Надо бы пару упаковок кепамида прикупит в аптеке.
На всякий вонючий случай.
))

[Ekzot]

Я тут от нефик-нафик вчитался...

Ровно на такую же глубину вырыт и карьер, в который мы сейчас заглянули. На этом основании можно гордиться, что у нас как в Греции есть всё.

Юра, ты конечно ху... в смысле стихоплет знатный, но ты многого не понимаешь. "Воронка" эта остается карьером до тех пор, пока идет водоотлив. А идет он ровно до тех пор, пока карьер рентабелен.
Затем выработку прекращают. Прекращают и водоотлив. И карьер заполняется водой.
А теперь представь, Юрий, искусственный водоем, глубиной более 400 метров там, где его быть не должно.
Знаешь, сколько сюрпризов несет такой водоем?
Я эколог, поэтому знаю.
И сюрпризы эти, ой как неприятные.

Если хочешь убедиться, посети Зыряновск. Там такой водоем уже "до краев" и чего от него ждать... никто толком понять не может. В него "ползет" (по лёсовому слою) часть жилой зоны.
Напиши про это, Юрий.
В восторженных (как это у тебя принято) тонах.
))

[Юрий Николаевич]

Дорогие земляки! Всех поздравляю с нашим заглавным праздником. Желаю, чтобы этот день выдался для каждого по-настоящему радостным.
***

Стела

В Шемонаихе круча у тихого плёса.
Я не видел другого такого утёса.
Над округой кружит растревоженный беркут.
Он людей сторожит, озирая их сверху.

Грудь горы – монолит из гранитного камня.
Я на ней постою за себя и за парня,
Что лежит под стеной посреди монумента,
Не вернувшись с войны, не дождавшись момента,

Когда вновь зацветут Шемонаихи вёсны,
Когда вновь прирастут разнотравьем покосы,
Когда золотом выльется колос пшеницы,
Когда юноши будут на девах жениться.

Он не видел моста, что Убу оседлает.
Как живёт его внук, он уже не узнает.
Не взойдёт никогда на верхи Мохнатухи.
Не услышит в тиши, как легки ветра звуки.

А народ его чтит, помнит парня былого
«Да, герой здесь лежит!» В камне выбито слово.
Жизнь отдал наш земляк вот за эту округу
Я букетик гвоздик принесу в память другу.

В Шемонаихе круча у тихого плёса
Я не видел другого такого утёса.
Будто шапку–папаху земля здесь надела
Это нашим ребятам от Родины стела.

[Юрий Николаевич]

IMG_0883 - копия.jpg

- - - Updated - - -

Мои казахстанские друзья, мои дорогие земляки. С большой радостью хочу выделить красной нитью главную мысль этой недели, нашего Великого праздника. После всенародного чествования всех павших и всех наших предшественников – людей того героического времени, все мы оказались в другой стране. Россия стала Державой. Уже не надо подниматься с колен, мы давно и твёрдо стоим на ногах и это доказали миллионы людей по воле сердца вышедшие почтить своих родичей и уверенно заявивших, что у нас есть Родина, у нас есть Победа и преемственность поколений.
***
В древние времена, в которые я родился, в социалистической стране, окружённой империалистическими недругами, пышно и небесталанно расцветал жанр политической сатиры.
Я, может быть, последний из тех могикан, кто хочет вновь к нему возвратиться.
Мы долго молчали, соблюдая недругами выдуманную политкорректность, теперь пришла пора с нашими обендерованными друзьями поговорить по душам.

У нас на Украине

У нас на Украине
Живут такие девки
Как будто не дивчины,
А яблочки на ветке

Они белее снега
Таких в России мало.
В глазах красавиц нега –
Всему виною – сало.

А если станет туго
Грустить не будет милка
И превратится в друга
Хохлацкая горилка.

Растут те девки пышно,
Не скажешь им: «Кулёмы»,
И, что цветут как вишни
Мы славим чернозёмы.

А запоют девицы –
Пернатые застонут
И слёзы будут литься,
И вороги утонут.

Всего дивчинам мало,
Но вот пришёл мессия –
Подорожало сало,
Зато прощай Россия:

«Тебя любить не будем
Мы грезим все Европой
Не стыдно нашим людям,
Что светят голой ж….й».

Глава нацбанка – панна
Шныряет словно веник
И молит, как ни странно,
Одно лишь: «Дайте денег»!
***

Огородный парад

Сегодня представьте меня вы к награде
На личном моём огородном параде,
Конечно, парадной коробки поуже я,
Но вот инвентарь мой неробкий – оружие.

Бросаюсь в атаку с железной лопатой
В штыки выступаю с травою лохматой,
А после, в труде острозубые грабли
И нет ни гранаты, ни пули, ни сабли.

А грядки слагались как строчки стихами.
Земля отдавала ненужные камни,
А корни стояли, а корни держались,
Но нет, под напором лопаты сдавались.

Чтоб почва была как перина из пуха
Тому культиватор явился порукой:
Он крутится, вертится, грядочку ладит
Челу огорода морщиночки гладит.

А вот кавалерии след на природе
Он ровно рассыпан в моём огороде
Он густо лежит с моего одобренья,
А имя известно его – удобренье.

И технику пустим за пешим парадом
Она гордо шествует утренним садом,
Она обиходит цветущую дачу,
Она нам в подмогу, она наудачу.

В одно колесо разбегается тачка
При ней не жуётся ленивая жвачка,
При ней не настроишься на разговоры,
Коль дело наметишь, свезёт даже горы.

А после парада цветенье и вырост
И внуки приедут на ягодный выпас,
И яблочный спас у налитого плода
Мы нынче в зените рабочего года.

Что будет наградой, вы сами решайте.
Жену мою к чествованью привлекайте.
Я в жизни не видел земли нашей краше –
Медаль принесёте – вручите Наташе.
***

- - - Updated - - -

Кукарача. Вновь прочитав своё послание к Вам, понял, что с резкостью явно переборщил. Каждый человек имеет право на своё суждение, которое Вы, в отличие от многих, так ярко выразили. Приношу свои извинения, надеюсь, что наши отношения будут добрыми.
К сему, Ю. Стрелков.

[Jamalova Vika]

прекрасный город

[Юрий Николаевич]

Реквием пятого класса.

Эта тёмная и чуткая ночь взбудоражила ту часть «Нахаловки», где на укромном отшибе стояла изба-не изба, мазанка-не мазанка, а то, что можно назвать бедным жилищем, сделанным из того, что другим не пригодилось.
Этот нехитрый домишко был слеплен после беспощадной и долгой войны, а его хозяин, покалеченный и обессиленный этой лихой годиной, тихо скончался, оставив безутешной вдове четверых детей мал-мала меньше, старший из которых учился со мной в пятом классе.
Сёма был мальчиком незаметным, ничем, как только уж очень бедной одежонкой от других не отличался. Но если учесть, что на нашем руднике все жили ровно, и в то далёкое время пятидесятых годов небогато, то излишняя скромность на фоне явной бедности в глаза не бросалась.
Семён учился плохо, но не так плохо, чтобы из рук вон, а так, что на это внимания особенно никто не обращал, вёл себя тихо, и добрая мама надеялась на него, как на подрастающего помощника.
И вдруг… (а это всегда бывает непредвиденно) в девственно чёрной ночи ветхое жилище разом полыхнуло. Соседи спросонок долго соображали что делать, лишней воды в этом самопровозглашённом и самостийно построенном на каменистом неудобье поселенье не было, да и надо признаться в том, что люди, живущие в нищете, друг друга не особенно уважают, и руку помощи для спасения погорельцев, протянул не каждый.
Избушка полыхнула и сгорела, мало что после себя оставив.
Сёма бился с пожаром по-мужски и, можно сказать, героически. Борясь со стихией вместе с мамой, из огненной замяти были вызволены все дети, но цена их спасения была ошеломительной и страшной.
Наш товарищ обгорел так, что узнать его было просто невозможно. Мать тоже была в беспамятстве и два худеньких тела лежали на одеяле, дожидаясь не очень-то спешащую в этот плохо проезжий край скорую.
Класс в спасение товарища вступил сразу и бесповоротно. Оказалось, что в больнице лекарств для обожжённых нет, и каждый одноклассник обязался принести по пятёрочке яиц, из желтков которых делалось доморощенное снадобье. Все сдали деньги, кто сколько смог, но наши жалкие гроши товарища спасти не смогли.
Сеня лежал в больничном морге, ожидая погребенья, но почему-то ни одна организация это хлопотное дело на себя брать не спешила. Его могли похоронить за государственный счёт в безымянной могиле, но наша классная руководительница Валентина Ивановна сразу определила, что это дело нашего класса, а по-другому быть и не могло. Похороны товарища стали общим делом нашего сообщества. В подвальной мастерской был изготовлен бесхитростный гроб и тяжёлый железный крест, на который пошли водопроводные трубы. Вопрос с рытьём могилы решился быстро, и шестеро пятиклассников были откомандированы на местное кладбище со школьными лопатами и искренним желанием хоть что-то сделать для погибшего друга. Вторая группа ушла в далёкое урочище, где кто-то когда-то видел лапник, нужный для траурной церемонии.
Могильная команда шла на погост, размышляя о бренности бытия. Почему-то нас отправили одних, видно учителя мужчины были заняты организационными делами. Верхнеберёзовское кладбище, поместившееся высоко на сопке, диковатое и вместе с тем мистически притягательное, располагало к творческому выбору места – копай, где хочешь. Остановились на местечке, как нам показалось, самом подходящем, возле холмика безвременно ушедшей девочки. Ну, копать, так копать! Скопировав ритуал мастеров-копальцев, поплевав на ладони, приступили к выемке, как оказалось, тяжеленного грунта.
Начали все вместе, но немного углубившись, стали мешать друг другу и выбрали способ работ бригадный – двое в яме, остальные подсказывают как можно ловчее и быстрее справить это дело. Через пол-часа ладони от излишнего усердия стали красными, через час появились волдыри.
Исходя из моих наблюдений, молодые люди следующих поколений давно бы бросили это, как бы они думали, совсем не их дело, но у нас было твёрдое как мантра слово «надо», вот оно-то и углубляло дно труднопроходимой ямы.
Для достижения двухметровой отметки землекопам потребовалась половина дня. Мы дошли до такого уровня, что вылезти из собственновырытой ямы было почти невозможно. Последние выбросы рассыпчатой глины показались освобождением из сырого заточения и обратный путь, несмотря на великую усталость, был из царства усопших к жизни, и, поэтому, необычайно светлым и лёгким.
На следующий день, прессующие сознание похороны. Наша школьная тягловая сила – старая серая всегда понурая кобылка с большой флегматичностью, везла скорбную телегу с заколоченным гробом. По обычаю, крест должен был шествовать впереди, но ввиду большого веса, он возлежал рядом с сосновой домовиной. Такой процессии рудник не видывал. Три десятка пятиклассников с немногочисленными учителями взбирались за возком на крутую и обширную сопку, провожая невинно сожжённого отрока – нашего сотоварища.
При погребении слёз не было (мама Сёмы с обширными ожогами лежала в больнице). Учитель географии Аким Иваныч сказал коротко, но проникновенно, и они с трудовиком на школьных верёвках оказали нашему Семёну последнюю услугу, опустив тяжёлую ношу на дно нами вырытой могилы.
Настало время тщательно продуманного салюта. Трое из класса, скрывшись от глаз учителей, набили трубки самопалов головками спичек, и как только последнее пристанище нашего соклассника глухо уткнулось в землю, запалы поджигов были чиркнуты тёрками спичечных коробков. Два из них сработали, третий дал осечку – поминальный салют состоялся.
Закапывали могилу по очереди – споро и быстро. Мощно встал чёрный железный крест, а небольшой холмик обложили можжевеловыми ветками,
принесёнными нашими ребятами из далёкого-далека. Совсем молодая и ещё позавчера бурлившая жизнь вот на этом месте, среди этих холмиков,
под этим небом запнулась, оборвалась, закончилась. Круг замкнулся.
Для меня эта смерть стала первой потерей одногодков, однокашников, соклассников, а сколько их осталось сейчас, кто же знает?
Сегодня я вновь мысленно проживаю то время, те ощущения, те запахи, ту музыку. Вот таким он выдался тот реквием пятого класса.
***

[Юрий Николаевич]

Дорогие мои, хорошие.
Я весь в государственной работе, в открывшемся на сезон загородном доме, в обширном огороде, в хлопотах о внуках и ещё во множестве может быть маленьких, но важных для меня и домочадцев дел. В этом сезоне планирую добраться до своей восточной Пальмиры и посетить благословенную Грецию. Все эти радостные, но отнимающие много времени хлопоты, на «Взгляд из Москвы» оставляют очень малую толику времени. Вы уж меня не судите строго, если до сентября наши страницы будут пополняться в непривычно медленном режиме. Материал накапливается гораздо быстрее, чем публикуется и думаю, что наше взаимное друг к другу внимание в ближайшие годы не иссякнет.
Окончил большой труд – поэму «Великий шёлковый путь». Для этого специально выбирал маршруты путешествий, чтобы повторить его историческую нить от Китая до Испании, от Гуанчжоу до Севильи. Начал эту тему лет с десяток назад и писал по главам, с накоплением материала.
Знаю, что Казахстан выполнил свою историческую миссию, проложив ту, уже забытую тропу – дорогу – автостраду. Очень бы хотелось по ней прокатиться.
Тема удивительно привлекательная, есть, где покопаться в анналах истории.
***
Уважаемый Экзот. Вы опять мечетесь из стороны в сторону, не видя здравого смысла посередине. Обращать внимание на богатства нашей Родины совсем не значит умиляться попусту и уподобляться мажору, бегущему по деревне и с поросячьим визгом предлагающему себя пустить на шашлык. Критический взгляд здравомыслящего человека должен быть направлен на всё, и прежде всего на себя.
Ваша справка по карьеру очень убедительна, за что отдельное спасибо.
Я уже писал, что помощь в видении насущных дел В.К. приму с благодарностью. Очень бы хотел посмотреть воочию на Зыряновскую аномалию и если кто-то сможет у нас опубликовать её фото, будем благодарны всем «Взглядом».
С началом года отослал запрос, который составил мой друг Юрий Петрович Гольцев, во вновь открывшуюся российскую корпорацию во главе с Рагозиным, по целесообразности совместного использования Первомайского комбината. Ответ, что дело будет рассмотрено, пришёл. Дай Бог, если это уникальное производство снова оживёт.
Уважаемый Экзот. Если Вы действительно эколог, подскочите в Снегириху и поинтересуйтесь, не спускают ли с предприятия «хвосты» в Карагужиху.
Это очень важный вопрос. Экология всей системы Убы может быть нарушена – забираем копейки – вред на миллионы.
Если по этой теме у кого-то есть наболевшее, давайте поговорим, лишним не будет.
Всех поздравляю с наступлением долгожданного лета, желаю творческих отпусков. Предлагаю в сентябре старое доброе сочинение «Как я провёл лето»
К сему ЮНиС.
***
Да, в Зыряновске я не бывал

Да, в Зыряновске я не бывал, а вот это жалко.
Горы там принакрыты зелёных деревьев шалкой.
После резвого дождика домики ждут просушки.
Облака, негой полны, нежней пуховой подушки.

Да, в Зыряновске я не бывал, а ведь это странно.
Кто-то скажет: «Да этот Зыряновск совсем не Канны,
Не Париж, не Брюссель, и, конечно же, не Хабаровск».
Люди много, что врут, сам узнаю, каков Зыряновск.

Да, в Зыряновске я не бывал, а ведь это глупо.
Я ж не воду собрался толочь в самодельной ступе,
Я к народу стремлюсь, что со мной одного уклада,
Что я не был там до сих пор, для меня – досада.

Да, в Зыряновске я не бывал, дума есть, напрасно.
Ну, не вышла в ту сторону жизни бродяжья трасса,
Не свернула к Зыряновску карта пытливой мысли,
Обокрал себя здорово я в переносном смысле.

Да, в Зыряновске я не бывал, отложив на позже.
В Серебрянск заезжал, да и там побываю тоже,
К Бухтарме подойду и почти что уже у цели.
Облака мягким хлопком вершины с утра одели.

Да, в Зыряновске я не бывал и не прав, конечно.
Но терпенье моё, как известно, не длится вечно.
Ведь сумел посетить Астану, Будапешт, Ульяновск,
Чем же хуже затерянный в рудных горах Зыряновск?

Да, в Зыряновске я не бывал, незачётам – баста.
Я стремлюсь в те края, ведь живёт там Алтая каста.
Эти близкие к богу места, то не конь Троянов,
Основал их с пустого листа мой земляк Зырянов.

Да, в Зыряновске я не бывал, не видал воочию,
Не познал его суть, как я думаю, что рабочую.
Он меня не просил, чтобы я заявлялся в гости.
Отговаривать будут, скажу оппонентам: «Бросьте,

Да, в Зыряновске я не бывал, возмещу утрату.
Я приеду в Зыряновск как будто к родному брату.
Руку крепко пожму,– я приехал к тебе, Земляновск,
Мне б недельку одну побывать у тебя, Зыряновск».

[Юрий Николаевич]

Заиртышусь

Опущусь я с сопки-крыши
И в Предгорном заиртышусь.
Вот он я, в стихии водной
Как чебак в струе холодной.

А кругом краса без края.
А вода для самурая,
Но закалка та не жёстка
Для сибирского подростка.

Три размаха вечным кролем
И на бережочка волю,
А Иртыш стремглав на север
Он могуч, как дикий Цербер.

Скальный берег – мне порожек.
Там в кармане складень-ножик
Из коры ладью строгаю,
Что не нужно – устраняю.

Вот вам мачта с красным флагом –
Капитан – ручонки крабом,
Якорь в клюзе, всё как надо –
Не страшны ладье преграды.

По корме с ума, иль с дуру
Я пишу названье: «Юра».
Кто узрит ладьи фигуру
Вспомнит флотоводца Юру.

Захожу в волну по пояс
За себя, не беспокоясь.
Стапеля ушли под воду,
Лодка чувствует свободу.

В добрый путь, чтоб без изъяну
До морей, до окияну.
Я в немалом возбужденье
С ней плыву в воображенье.

Всё, пора мне на вершины.
Вот он гребень петушиный.
Заберусь на голый камень –
Там волна, здесь солнца пламень.

Гляну вниз, кораблик-лодка
Свой маршрут проходит ходко;
Сам я здесь, а дальни-дали
Мою душу в плен забрали.
***

Обворожительная сила

Я улечу
Сейчас куда-нибудь.
Я захвачу
Рюкзак, и в добрый путь.
И в довершенье хлебушка краюху.
Я в мир войду
Стремглав – вперёд и в бой:
«Пойдёшь один?»
«Возьму, пошли со мной
И мы с тобою покорим Белуху.

«Что наверху?»
«А там ледовый край»
«А ниже?»
«Облепиху собирай
На дивных склонах Горного Алтая».
«Что видишь?»
«Вон альпийские луга,
Долин зелёных скальные брега
Я думаю,
Что там преддверье рая».

«Ты рад?»
«Безумно, ведь сбылась мечта».
«Что нужно нам?»
«Конечно, красота.
Она обворожительная сила»
Я на пороге.
Вот он дом родной.
Моя жена опять передо мной,
С вопросом:
«Милый, где тебя носило»?

[Юрий Николаевич]

Всё повторяется

Вновь лепестки упали вишенья
На чёрном ситчике горошины
И в эту пору в юность вышел я
Весенним снегом запорошенный.

Там, после долгого отсутствия
(Считать года – наука точная),
Вновь слышу Родины напутствие,
То говорит страна восточная:

«Зачем тебя так долго не было
И почему ты успокоился?
Твоих товарищей повыбыло,
Их много, кто в земле покоится.

Форпост уплыл, а рудник кончился,
И тихо дремлет Верхберёзовка,
И дом твой старый скособочился,
И больше не смешит Весёловка.

И затаилась стать Предгорного,
На Белоусовке заклятие
И коллектива нет отборного
На Первомайки предприятии.

Листочком ты сорвался с дерева.
Тебя гоняли ветры буйные
От юга с западом до севера,
А ведь восток дал годы юные.

И даль открыл от местной сопочки
С короны руд убаредметовых
Как из открывшейся в мир форточки
Дарил он мир картин неведомых.

Полвека лун над нами минуло –
Считать года – наука точная,–
Вот это – новое, то – сгинуло,
Живёт страна, что звать Восточная.

И коль тебя так долго не было
Багаж, что нажил в жизни, выгрузи,
Перепиши былое набело,
Что пережил, стихами вырази».

Я рад услышать наставления.
Я не готовлю оправдания.
Меня бодрит пора весенняя –
Готовлю Родины задание.
***
Дорогие мои земляки! Вот он случай, когда чугунный путь направлен на восток, а душа, обгоняя состав, уже на Алтае. В российский Барнаул приеду рано утром двадцать третьего, а там, уже и рукой подать до наших пенатов. Дел наметил много, хочется вновь посмотреть на мир глазами юности. Если у кого-то появится интерес встретиться и пообщаться, давайте соберёмся на стрелке у вечного огня часиков в девятнадцать в выходные, 1-2 числа. Судя по активности нашей аудитории, встреча обещает быть немногочисленной, но если даже придёт один человек, буду рад, общение глаза в глаза дорогого стоит. Заранее благодарен всем, кого встречу, за наше русское радушие. Привет Иртышу от Москвы реки. До свидания. Ваш Юрий Николаевич.

[Маафир]

Ю.Н. стрелку забил, красавчек.
Жаль не поспею.

[Alexandraisaeva]

Ю.Н. стрелку забил, красавчек.
Жаль не поспею.

Да подтягивайся! Скушно ж не будет. Я вот думаю - может, и схожу, посмотрю на Московского поэта))

[Маафир]

Распечатай его творения, листы положи в папку, дело называется, на последнем листе фраза "Написано собственноручно, мною прочитано." Дата, и автограф не забудь взять.

[бекжан]

Всё повторяется
ведь восток дал годы юные.

***
Дорогие мои земляки! Вот он случай, когда чугунный путь направлен на восток, а душа, обгоняя состав, уже на Алтае. В российский Барнаул приеду рано утром двадцать третьего, а там, уже и рукой подать до наших пенатов. Дел наметил много, хочется вновь посмотреть на мир глазами юности. Если у кого-то появится интерес встретиться и пообщаться, давайте соберёмся на стрелке у вечного огня часиков в девятнадцать в выходные, 1-2 числа. Судя по активности нашей аудитории, встреча обещает быть немногочисленной, но если даже придёт один человек, буду рад, общение глаза в глаза дорогого стоит. Заранее благодарен всем, кого встречу, за наше русское радушие. Привет Иртышу от Москвы реки. До свидания. Ваш Юрий Николаевич.

Видел Юрия Николаевича одного бредущего без поклонников почемуто.. проездом мимоходом...правда он меня не видел..p.s.автограф забыл взять..

[Зося]

Видел Юрия Николаевича одного бредущего без поклонников почемуто.. проездом мимоходом...правда он меня не видел..p.s.автограф забыл взять..

вы болезнетворный микроб наверно...
бедняжка, столько ограничений - ни общения, ни автографов, сплошные клизЪмы и антибы.

[Маафир]

Да подтягивайся! Скушно ж не будет. Я вот думаю - может, и схожу, посмотрю на Московского поэта))

Посмотрела? Скучно не было?