Взгляд из Москвы

[Ошац]

Ош я не заступаюсь за ЮН-а, но ты можешь быть конструктивнее в своей критике?

Это чё, ко мне штоли? Да как у тебя язык повернулся и почему у тебя клавиатура не сломалась, когда ты набирал то, что я я прочитал.
О Боги! Разъясните этому челу, что я, есть читатель и могу выражать свое мнение, как мне заблагорассудится и быть по сему!

[Ошац]

Будильник на стуле?
Пикассо достойно.
Он стул не продавит,
Как толстая попа.

Присест богатырский
В две попы, высоко!
Фанера трещит
Покосилися ноги.

- - - Добавлено - - -

Учись Юн, пока еще не перевелись самородки.

По аллее по бульварной
Летним утром, в пять часов,
Вид имея нетоварный,
Шёл мужчина без трусов.

Нёс в руке кулёк изюма,
Звали как-нибудь его,
Сверху — ровно пол-костюма,
Снизу — ровно ничего!

На лице улыбку счастья
Луч рассветный рисовал,
Выступающие части
Свежий ветер обдувал

Где штаны его уснули,
Он решительно забыл,
Он шагал весёлый (куле?)
К той, которую любил.

Знал: она ему откроет
И не станет морду бить,
А одежда — наживное,
Можно новую купить!

Орлуша.

[RFP]

Это чё, ко мне штоли? Да как у тебя язык повернулся и почему у тебя клавиатура не сломалась, когда ты набирал то, что я я прочитал.
О Боги! Разъясните этому челу, что я, есть читатель и могу выражать свое мнение, как мне заблагорассудится и быть по сему!

Боги услышат твои молитвы Ош. Ты бы уже просто продолжил свои рассказы, которые ты ранее писал на форуме. Не повелительное это, а просьба...
А то к пьяный до рояля.
)))

[Kochevnik]

Боги услышат твои молитвы Ош. Ты бы уже просто продолжил свои рассказы, которые ты ранее писал на форуме. Не повелительное это, а просьба...
А то к пьяный до рояля.
)))

Кста Ош присоединяюсь к просьбе Рафа, трехри стариной, старик))

[ТатьянаОк]

Кста Ош присоединяюсь к просьбе Рафа, трехри стариной, старик))

Стесняюсь спросить, чего сделать???

[Kochevnik]

трехни стариной)) с телефона писал)) не заметил))

[Юрий Николаевич]

Современный Казахстан, страна ещё очень молодая, она только-только нащупывает свой путь, сеет свою культуру. Надеюсь, что кризис переходного периода будет преодолён в самое ближайшее время, и, на основе вековой российской цивилизации и юной казахской, вырастет поколение гармоничных людей с высоким чувством патриотизма. Про это моё небольшое размышление.
***
Подрастает малый мальчик

За огромными степями есть обширная страна
И горами с ледниками возвеличилась она,
Там всех сопок не исходишь, не увидишь, не сочтёшь,
А одно зерно посеешь – жменьку целую пожнёшь.

Там все реки – мира вехи, быстроходны и легки
А леса – зверей утехи, и тенисты, и крепки.
А дороги за порогом, коль поедешь – пыль столбом,
А посёлки и просёлки все на местности горбом.

А коль солнце, то палюче, коль морозы, то крепки,
Брызнет дождь – рыдают тучи, выпал снег – в пимах скрипи,
А коль в шахту, то обратно ни туда и ни сюда,
Встанешь в городе на ваху – всё одно, и там руда.

А народ? Отцы гадают кто продолжит прежний род.
Замечают: отдыхает в жизни нынешний народ,
Что-то вдруг неясно стало, как в стране восточной жить,
Где сховать от ближних сало, с кем брататься, с кем дружить?

За кого отдать сестрёнку? (Все обидеть норовят).
Где лечить свою печёнку? (Виноват денатурат).
Класть иль нет на полку зубы? (Ничего на полке нет).
Растянуть улыбкой губы? (Не смеялся много лет).

Будет скучно, что поделать? Как всегда схватить пивко?
Или доброе посеять, с лавки выхаркнуть плевков?
Иль заснуть и наслаждаться, что в кармане миллион?
Иль совсем не просыпаться, чтоб продлить счастливый сон?

В мировую паутину с неча делать заглянуть?
Пнуть обычную рутину, озорнишкам подмигнуть?
Нахамить там непременно, постебаться как пить дать,
А потом уйти степенно: с недоумка что вам взять?

Вот она моя сторонка, дорогая сторона
Развивается так тонко, и всегда она права –
Расцветает одуванчик, как подуешь – опадёт,
Подрастает малый мальчик, ну а дурь? Она пройдёт.
***
Стихотворение помимо моей воли получилось назидательным, берусь исправить положение романтической лирикой.
***
Иртышская баллада

Я хотел переплыть легкоструйный Иртыш,
Я спросил у него: «Ты сегодня бурлишь»?
Он ответил на этот вопрос утвердительно.
Ну, а я не поверил, я в воду вступил,
Я часы с ним не сверил, я взял и поплыл
И беспечный, вконец потерял свою бдительность.

А река равнодушно меня приняла,
А вода так прохладно волной обняла.
Ей что я, что другой было и безразлично, и всё равно.
Я стремился наметить свой путь поперёк
А вода меня тянет стремительно вбок
Переплыть не даёт на такую желанную сторону.

И стремнина реки понесла, повлекла
Не хватает мне сил, не хватает тепла
И семь футов под килем, да только далече до берега.
Доберусь ли до суши? Сомнения есть
Ведь побочных напастей купанья не счесть,
Да вот только сейчас ни к чему суета и истерика.

Ты куда меня тянешь, старуха река?
И попал я в пролив, и попал я в рукав,
А теченье там было такое бурливое.
Остров ткнулся в меня, я его ощутил,
Даже встать во весь рост уже не было сил
Да, окончил своё предприятье красиво я.

Отдышался чуток на сухом берегу,
Понял, двигаться снова, как прежде, могу
И увидел костра недалёкие отблески.
Потихоньку крадусь, вот вам грустный сюжет:
Пять злодеев готовят в казане обед –
Это точно несчастной судьбы моей происки.

Ну, а рядом стоит медной ковки сундук,
Что в нём спрятано, то не отыщется вдруг
Ведь замок на нём больше любого амбарного,
И впридачу к нему молодая княжна,
И железною цепью она снабжена –
То страховка её от побега случайного.

А дивчина тонка как в Багдаде лоза
И персидского рода большие глаза,
Что сердитым огнём полыхают как будто бы яхонты.
Я влюбился мгновенно, взглянув только раз
И уже не могу отвести своих глаз,
И представил нас вместе свободными, вот они: я и ты.

Как же я натерпелся, а если б был Бог
То за эти страданья он мне бы помог –
Он меня б отпустил на четыре свободные стороны.
А сейчас я заложник – несчастный пацан
Вижу рожи бандитов да мощный казан
И они окружили его будто мрачные вороны.

А погода балует, погода гудит
Электричеством небо, дерзая, искрит,
Гром гремит и из тучи вода как из сита дырявого.
И ударила молния в медный казан –
Долго жить упырям Бог легко наказал,
Оказался здесь я в положении правого.

И живём мы уж долго с любимой женой,
И сундук красной меди конечно же мой,
И детишки пошли все на маленьких персов похожие.
Ну, а клад сундука в ближнем банке живёт
Мы его положили на нужды сирот,
И с тех пор в нашем доме денёчки погожие.
***
Немного о текущих делах.
Я попрошу наших просвещённых читателей, не надо оставлять на страницах свои экскременты. Друзья мои, уважайте в первую очередь себя.
***
По поводу топонимики. Мне помнится, Кержак нам всем объяснил откуда берёт название Секисовка, подлинные корни мы знаем, но, до чего же вы в своих выводах скучны и неинтересны. Ребята, хоть иногда включайте воображение. Железобетонные мозги жизнь не украшают.
***
Татьяна, вижу Вас на наших страницах в первый раз, надеюсь, что приобрёл позитивного и вдумчивого читателя. Поздравляю с вступлением в ряды «Взглядовцев». Ю.Н.

[Elk]

Современный Казахстан, страна ещё очень молодая, она только-только нащупывает свой путь, сеет свою культуру. Надеюсь, что кризис переходного периода будет преодолён в самое ближайшее время, и, на основе вековой российской цивилизации и юной казахской, вырастет поколение гармоничных людей с высоким чувством патриотизма.

Т.е. историю Казахстана мы ведем от развала Союза, а России - от Рюрика? Так что ли?

[Ошац]

Т.е. историю Казахстана мы ведем от развала Союза, а России - от Рюрика? Так что ли?

Он на Хабар стремится.

[Юрий Николаевич]

Буквально на днях исполнилось полвека двадцатому съезду Коммунистической Партии Советского Союза. Без преувеличения это было великим событием, и хоть обещаемый коммунизм так и не наступил, но многое из намечаемого было воплощено в жизнь, и последующие годы страна жила большими ожиданиями, и огромными свершениями (вспомним хотя бы космос). Являясь современником этого эпохального события, попытаюсь воспроизвести его в своей памяти.
***

Двадцатый съезд, в пределах Казахстана

В высоком небе след сохи белее русской бязи
Две лошади подсолнухи жуют у коновязи
А в магазине густ народ, дают чего-то значит
Выходит вот он наш черёд о чём-то посудачить.

Уже три года веселей и проще жить мы стали,
Уже освоил мавзолей наш вождь Великий Сталин.
Уже другой, почти святой, паломником из скита
Явился к нам стратег большой из Киева Никита.

И на него у нас сейчас огромная надежда.
А на дворе деньков запас двадцатого партсъезда.
Намечен курс, развенчан культ, наш бег широк и шибок,
Да вот беда – разорван куль запрятанных ошибок.

Хлеб из пекарни – как с куста, кирпичик с коркой хрусткой
А за прилавком чистота, да только харч в натруску,
Селёдку в бочке привезли, да квашеной капусты
А прочих всех даров земли здесь, в общем-то, не густо.

Наш репродуктор всё твердит, что съезд идёт как надо
И скоро чудо сотворит, нам коммунизм наградой
А здесь резвятся воробьи над лошадиной кучей
Чирик-чирикают они на свой счастливый случай.

И две кобылы подрались у бума-коновязи
Ведь отчего-то завелись, наверно из-за грязи
Из магазина нырк мужик – запаренный возница,
Он к этим шуточкам привык, но все ж на лошадь злится.

Шныряет здесь же шантропа – тщедушный фэзэушник.
Изголодавшийся с утра прогульщик-безделушник.
Он к магазину совершил недолгую прогулку
И на двугривенный купил с изюмом сладким булку.

А голубиная семья косит округлым глазом
И возле парня семеня, склевала б булку разом,
А он, сердечный мальчуган, бросает птицам крошки,
И сизари, как ураган, спешат не понарошку.

У магазина есть пристрой – обычная пивнуха.
Здесь инвалид ушёл в запой: «Оставь допить, братуха».
И замусоленный «бычок» не дело неликвида
Его хватают за бочок два пальца инвалида.

А репродуктор на столбе тюльпанчиком отёсан.
Поёт привольно о стране густейший бас Поль Робсон,
Что ширью полнится земля от края и до края,
Фанфары весело звенят, спокойство надрывая.

Там гуси вышли погулять на пыльную дорогу,
Тут пёс собрался сладко спать у сбитого порога.
Он умудрился прикорнуть у личного подъезда –
Как сладок миг слегка зевнуть – устал он от партсъезда.

Петух забрался на плетень: «Ку-ка-реку, ребята!»
А старый дед улёгся в тень, и видит сны солдата.
Война вернулась к старику, бои без гуманизма,
Ну а петух: «Вперёд секу, не вижу коммунизма!»

Я оглядаю всё окрест, весь быт я примечаю –
Вот мой сосед несёт свой крест – бутылку с пачкой чая.
ЗиСок упёрся в переезд у «поездан сахтана» –
Идёт в стране двадцатый съезд, в пределах Казахстана.
***

Свою политическую оттепель мы встречали уже в самом её разгаре в начале шестидесятых. В те поры мы ещё мало, что смыслили в политике, но уже начинали понимать, что жизнь оборачивается к нам какими-то иными гранями, постепенно заменяя серость палитрой многих ярких красок. В Москву приехали Ив Монтан и Эдит Пиаф, и Париж стал понятнее и ближе. Всемирный фестиваль молодёжи и студентов всколыхнул все слои населения и запрещённый джаз – придумка праздного капитализма, пришёл и на наши казахстанские улицы. Появились книги ранее не разрешаемого Хемингуэя. С победой кубинской революции кумирами стали Фидель и Че, и с их проникновением в Союз появился музыкальный стиль – латино. Бабушки и сейчас со счастливой грустью вспоминают народную кубинскую песню «Голубка», которая просто призывала быть романтиком. Народ выходил из древесного состояния, становясь в хорошем смысле сентиментальным.
В то время мы не ощущали себя окраинными, и наши рудники никак нельзя было назвать Тьмутараканями. Мы, ещё не перешедшие в старшие классы, конечно же, все новые веяния воспринимали без глубокого осмысления – поверхностно, через зауживание брюк и бойкое исполнение сначала дворовых, а потом не наших, таких влекущих песен. В один, конечно же прекрасный день, в тринадцатую аудиторию родной Верхнеберёзовской школы, где огромный зал второго этажа, поставили радиолу с проигрывателем и местный ди-джей (тогда он ещё не знал, что так красиво называется) закрутил пластинку Робертино Лоретти, и случилось чудо, полился доселе непревзойдённый голос, вызывая искры непередаваемого восторга. Это было безобразие, но безобразие яростно врывающееся в нашу жизнь, остановить которое не у кого уже не было сил. Всё, что происходило далее в моей зарисовке, точно отображающей наши большие перемены тысяча девятьсот шестьдесят второго года.
***
Чарльстон в большую перемену

Это было далече в Верхберёзовской школе
Перемена как вече, гомонят все, не боле,
Вдруг – пластинка в динамике. Что, опять вальс – бостон?
И всё общество в панике, да ведь это ж чарльстон!

Кто-то очень продвинутый хочет попробовать –
Раскрепился, ничто не должно парня сковывать.
Он на цыпочки встал, пятки движутся в стороны
А видок, как устал, будто тянет он борону.

Ну а музыки в такт ноги ставятся с вывихом
То не лёгкости акт, затруднение с выдохом.
А Лоретти частит, награждает Италией,
А танцор всех бодрит – извивается талией.

И хотят пацаны повторить те движения
Нет попытке цены, просто взлёт наваждения.
То не так, то не сяк, ловко не получается.
Ведь казалось пустяк, только можно отчаяться.

И девчонки взвились, балеринами вертятся.
Те, кто видели жизнь, на девчонок тех сердятся –
Неприкрытый надрыв буржуазного общества,
Ну, а их, молодых, просто прёт, очень хочется!

А пластинки круги нагнетают движение.
Ты постой, не беги, испытай наслаждение.
Тот развязный чарльстон перешёл в наше творчество
И внедряется он в казахстанское общество.

Вот и завуч пришла, запретить иль потворствовать?
Не рассмотришь дела, после будешь навёрстывать.
И сошёл на апрель неформального танца сель.
Потому, что капель и в политике «оттепель».

[6elk4]

Я оглядаю всё окрест,
.

Блин, ну блин

Хотя бы так нельзя что ли:
На всё взираю я окрест

Тоже, капец, как коряво, но хотя бы не противоречит элементарным правилам

[МиМуХа]

..или "обзираю"...))

[osis]

Т.е. историю Казахстана мы ведем от развала Союза? Так что ли?

Нет, не так. От 1937 года.

[Юрий Николаевич]

И снова Первомай

И снова Первомай, и белосинекрасье,
И снова день весны, который всех добрей.
Я знаю – вот пора, что будет без ненастья
И праздничный народ в обличье королей.

И женщины Москвы все до одной красивы.
Галантные мужи подчёркнуто бодры.
И парки сей поры похожи на заливы,
Ладони площадей – персидские ковры.

И Мир, и Май, и Труд – все вместе, без различья
Одеты как всегда – в значительный кумач.
Идёт один народ, толпа стотысчеличья,
А пальцы, коль сожмёт, получится кулак.

Мы нация добра, не тронь нас – мы не тронем,
А если разозлишь, получишь как пить дать.
И коли трудно нам, мы никогда не стонем,
Кто хочет нас согнуть, замучится сгибать.

А нынче у Москвы гулянье всем народом,
А нынче светел день, играй оркестр, играй!
А нынче все мы здесь в парении свободном,
А нынче наш девиз: И Мир, и Труд, и Май!
***
Весь мной любимый Казахстан, с Первомаем. Всем счастья, добра и задела на личных земельных участках.
К сему. Ю. Н. Стрелков.

[Сложно Павел]

И снова Первомай, и снова яйца красим,
И снова в этот день, Христос воскрес кричим.
Я знаю, что пора, решить за что мы, братья?
За Труд или Христа на площади торчим?