Взгляд из Москвы

[osis]

На облаке сижу с разутыми ногами
А дым несметных труб меня уносит в высь
И на округу взгляд счастливыми глазами –
Нет, смог меня не съест, кричу я: «За-ши-би-и-сь»!

Я бы на твоём месте не зарекался, Николаич. Смог - он у нас такой, знаешь ли...

[Ошац]

В очередной раз удивляюсь, до чего же мудро устроена жизнь. Не успела отгреметь бравурная музыка воинских маршей, и здесь же, за суровым февралём, первая проталинка Женского Дня, со своим только женщинам присущим очарованием.

кричу я: «За-ши-би-и-сь»!

ЮН к гону готов.

[Юрий Николаевич]

Еду в Кисовку

Привет, Секисовка! Шалом, салам и здравствуй!
Тебя я в юности сквозь-насквозь проезжал
Когда ещё царил наш герб серпастый
Я этот путь проделать обожал.

Привет, Секисовка! Я помню твою горку
Куда крылом желания взлетал.
Твой самострой совсем не царской сборки
Меня-юнца сердечно привечал.

Привет, Секисовка! Ведь ты врата Алтая.
Твоя гора была сторожевой
И пыл тех дней, я знаю, не растаял
У молодых характер боевой.

Привет, Секисовка! Я в Выдриху, на время.
Меня в пути встречает дед Секис,
Его годков не придавило бремя,
Он, как и я, бодрится и не скис.

Привет, се – Кисовка! Ведь ты – столица кошек.
Я жмурюсь на тебя как кот в ответ.
Прими в подарок мысли этих строчек,
Приеду, буду рад сказать: «Привет».
***
Дорогие мои земляки секисовцы. Очень бы хотелось услышать какие-то стихотворные произведения на тему вашего села. Если таковые имеются – пришлите. Коли моё послание понравится, возьмите как данность. Мы с вами родные по земле.
***
Александра, я уверен, что Вы видите разницу между понятиями оправиться в школьном туалете и оправиться после войны. Подмена может привести только к последующему стыду. Не ищите дешёвого пиара.
***
Ещё раз о самоуважении. Произведение о мирном атоме писалось не случайно. Стыдиться своей ближайшей истории – вырвать из земли свои корни, тем более, что нашей области нужно ещё очень много приложить старания и созидательного труда, чтобы выйти на уровень жизни развитого Советского Союза. Компетентные люди рассказывали как зарождалась новая власть области. Неразбериха, непонимание и совершенная несогласованность привели к тому, что ещё долгие годы борьба за первенство в верхах не давала народу никакой отдачи. Забалтывание темы – наша изюминка, отклики на серьёзный вопрос просто поражают. На фоне дилеммы быть тебе соколом или норной мышью, народ на полном серьёзе рассуждает: а какие же там в проводах ватты, электрические или ватные. Видимо, все отметившиеся и есть потомки тех людей, которые хотели сдвинуть горы, а родили мышь – вы смогли это.
***
Давайте ещё раз откроем наши странички на главе «Москвоведение» и заново познакомимся с улицей Никольской, которая в Советское время именовалась так обезличенно: имени Двадцатилетия Октября. Эта улица берёт своё начало от Красной площади, и, пробежав мимо ГУМа, тянется прямёхонько к Лубянке, даря, идущим по ней целый сонм воспоминаний о прежней жизни. Эта протоптанная веками страда – история, которую и хочу вам показать.
***
На Никольской

В брусчатке площадь и не скользкая
А от неё идёт Никольская.
Народ туда-сюда тусуется
Для пешеходов эта улица.

А начинается всё с ГУМа,
Он здесь, пожалуй, в званье кума,
Он весь добротный, сытый, справный
Средь магазинов, точно, главный.

Охотник за шматьём без лени
Спешит сюда как в центр мишени,
И если денежка скопится,
Он знает где ему скупиться.

А вышел – фонари цепочкой
На горизонте слились точкой
И магазины вправо, влево –
Такого тесного посева.

Дома – то мастеров созданья
Как из музея эти зданья.
Тут монастырь, здесь институты –
Богатыри и лилипуты.

И в ряд удобные скамейки
Садись хоть сам, хоть всей семейкой.
Здесь ходят мэны и девицы
В толе парадом: позы, лица.

И шик элит, и блеск гламура –
Идёт не девушка – скульптура.
И мерный шаг, и рысь приезжих –
И микс младых с апломбом прежних.

А вот проход к «Охоторяду».
Под арку можно хоть отряду.
Хранит её не грозный стражник
А Фёдоров – первопечатник.

Продолжить хочется гулянку –
В конце пути найдёшь Лубянку.
Там Детский Мир, там пал Дзержинский
И статус площади не низкий.

Вдруг, голубей спустилась стая
Стою под ними, счастьем тая.
Они меня обняли горсткой –
Сегодня был я на Никольской

[Юрий Николаевич]

1.jpg2.jpg3.jpg5.jpg6.jpg7.jpg8.jpg9.jpg13.jpg10.jpg11.jpg12.jpg14.jpg15.jpg

[Юрий Николаевич]

14. 03.2016.
Воспоминаниям о моём иртышском детстве несть числа, но, почему-то, именно описанное мной сейчас происшествие запомнилось особенно остро, отношу это к необычности ситуации.
То, что в нашем доме жили порядочные общительные и неунывающие люди, сомнений не было, но среди всех соседей один был на особом положении, и не потому, что его квартира располагалась над нашей, и даже не потому, что у них с тётей Олей было двое маленьких пацанов – это, скорее, в те послевоенные годы было нормой – а потому, что Василий Даньков свою срочную службу отслужил на Дальневосточном флоте, и прибыл на «гражданку» старшиной первой статьи, а по корабельной должности боцманом.
В глазах обывателей нашего алтайского поселения любой моряк числился бывалым и значимым человеком. Он видел море! Для подавляющего большинства наших сухопутных людей, море – мечта несбыточная, почти фантастическая, и человек, посвятивший пять лет служению на океане, конечно же выделялся среди остальных своей жизненной осведомлённостью. Морская форма, так редко встречаемая в наших краях, несомненно являлась знаком избранности и особого шика. Впрочем, весь этот пафос был в прошлом, а теперь дядя Вася – откатчик на шахте, такой же работяга, как и все, но видения дальних стран будоражили его память, и если выдавался удачный вечерок, и мореманом во внутрь принималась «маленькая», а настроение сворачивало на «плюнь на грудь, без моря жить не могу!», то молодое поколение нашего дома с упоением внимало морские байки из первых уст бывалого человека, в заморских мечтах представляя себя далёкими ходоками. Кроме семейных уз у старшины Данькова было две ценные вещи: вымпел с корабля на котором он служил и боцманская дудка на тоненькой цепочке, отдававшая в своё время суровые команды отлаженному матросскому экипажу. Морской флаг был узким длинным, с лихвой истрёпанный морскими ветрами и висел на почётном месте, на свободной, всегда белейшей от частых побелок стене. Дудка, по старой флотской привычке до блеска начищенная, красовалась на столе и мне несколько раз посчастливилось в неё дунуть, вызвав благоговейный шип, изображая сбор плавсостава.
Молодое поколение Даньковых было ровесниками моих младших сестёр. Это обстоятельство, да ещё непосредственное соседство, и сближало наши обширные семьи. Молодые и шустрые, Даньковы частенько наведывались в Глубокое, к родителям тёти Оли. Рождённые в этом посёлке, дедушка с бабушкой всю свою жизнь были неразрывны с рекой, и большая, тщательно просмолённая лодка, стоявшая на приколе у берега, сопровождала их жизнь с младых ногтей. В жаркое июльское воскресенье мы всем кагалом, но без отца (он был занят по горноспасательным делам), приглашённые нашими добрыми друзьями, поехали искать приключений (а лишнее приключение мне никогда не мешало) в Глубокое.
Надо заметить, что предки несколько опешили от наплыва столь многочисленной компании, но доброго чувства и пирожков из духовки хватило на всех, а жареные чебаки были чудо как вкусны. Но всё же не кулинарные изыски влекли нас в это чудесное место. Всех притягивала река, мерно несущая себя прямо под окнами, в то время ещё полноводная, своенравная, ещё не знавшая плена плотин, ещё чистая и рыбная. После радушного приёма вся команда потянулась к берегу. Наш капитан выверенными движениями морского, а следовательно, и речного трудяги, стал налаживать лодку для местного круиза. Я на правах помощника ему усиленно помогал. Принесённые вёсла, вставленные в уключины, тяжёлые и тёмные от времени, лоснились своими зализанными до блеска ручками. Старый замок с хитрым самодельным механизмом был с лязгом открыт, давая нашей посудине необузданную волю. Команда грузилась радостно и суматошно. На заднюю банку, то есть скамеечку на корме, отрядили юных Даньковых. Рядом, на соседней, разместились тётя Оля и наша Валя. Далее, загребающим, спиной к ходу нашей субмарины сел дядя Вася. На средней лавке, и на носу нашего плавсредства угнездились мои младшие сёстры и мы с мамой. Плавсостав в сборе, даже не надо свистать всех на верх, каждый готов к дальнейшим подвигам. «Команда: всем глазеть по сторонам и не выпасть за борт!». Произведя нехитрый расчёт, выяснили, что состав нашего подразделения равен девяти, вот вам и грузоподъёмность глубоковского судна. Прыгаю в нагретую у береговой линии чистую, щекочущую щиколотки воду, отталкиваю лодку и… «Поедем красотка кататься»! Песня как нельзя кстати пришла на ум, и, как оказалось, очень реально отобразила будущее нашего пребывания на этой акватории.
Чёрноваровый борт, ведомый опытной рукой, уверенно движется к середине такой обширной реки. От неуёмного восторга захватывает мой мальчишеский дух. С одной стороны видны терриконы завода – пирамиды шлака насыпаемые десятками лет, и по размерам уже приближающиеся к египетским. С другой – местность низкая, манящая новизной открытий. Мы намереваемся покорить иртышский нрав, сплавать туда-сюда от берега до берега, и в середине этого быстроструйного течения представить себя на заманчивом экваторе. Солнышко несёт благодать, вода ласково лижет выпуклый, хорошо проваренный борт нашего гелиона, команда не омрачена противоречиями – что ещё надо для благостного круиза.
Необычное поведение реки первыми заметили дети. Они радостно показывали в близкую им сторону, где случилось нечто такое, что их мгновенно заинтересовало. С видимым недоумением вся девятка воззрилась на середину до этого спокойной водной глади, где стала явственно обозначаться круговерть, которая постепенно превращалась в недюжинную воронку, затягивая воду внутрь и отчаянно её раскручивая. Наше судёнышко оказалось на периферии этого загадочного движения и тоже, сначала нехотя, включилось в эту природную карусель. Дядя Вася напрягся, постарался развернуть наш корвет к уже далёкому берегу, от которого так счастливо отчалил совсем недавно, для того, чтобы выгрести из опасной зоны, но не тут то было – наша посудина медленно, но неуклонно стала описывать постепенно приближающиеся к воронке круги. Река решила сыграть с нами в Русскую рулетку, предоставив скольжение в вальсе по иртышским волнам.
Патефон жизни представил нас иглой, которая, скользя по пластинке, неминуемо шла к своему логическому концу. У экипажа началась нешуточная паника. Представление о том, как все мы скроемся в эпицентре огромной ноздри, втягивающей в себя всё находящееся вблизи, вызывало тошноту и ужас. Видимо пришло время покаяний и молитвы, но в нашей безбожной команде этому искусству врачевания сознания никто не был обучен, оставалось уповать на опыт кормчего, да Господне провидение. Круги нашего опасного вальса постепенно приближались к центру не очень долго играющей пластинки. Я как мог помогал, грёб руками, но эти титанические усилия никак не отражались на нашем неуклонном движении к завершающей жизнь воронке. На реке кроме нас никого, так, что даже свидетелей нашей головокружительной кончины не будет. До центра влечения всего, что захватила вода уже совсем близко. Не даром вертелась в памяти вещая старая песня: «Поедем красотка кататься», финал той красивой, но трагической истории был под стать нашему.
Закончилось всё неожиданно и довольно банально. Стихии разонравилось крутить вальс смерти, а может быть это моя планида, которая ещё много раз спасала меня от трагического финала, возымела своё действие, но очень быстро движение к центру нашего притяжения начало ослабевать, воронку затянуло и цепкий круг нас отпустил. Терпящее бедствие судно, как и прежде, обрело управление, и уже ничто не указывало на внезапную свирепость господина Иртыша. Природа как ни в чём не бывало была светла и безмятежна, а вот души участников экспедиции находились во власти пережитого ужаса. На тот берег мы уже не поплыли. Дядя Вася, главный ответчик за всю команду, мог с лёгкостью выжать свою тельняшку – выжать из души этот трагический момент было гораздо сложнее. Домой ехали подавленные без обычного оживления, и, я уверен, все пережившие этот феномен, помнят его до сих пор.
***
Иртышский бакенщик

На Иртыше горели бакены
Как будто бы лампадки бабкины
Мерцали русла посреди
А корабли в пылу старательном
По коридорам шли форватерным
С вопросом: «Что там впереди?»

Уж звёзды-пчёлы тушит пасечник
На бережок выходит бакенщик
Горенье в баках загасить.
У живописнейшей излучины
Скрепя, работали уключины,
Чтоб до серёдочки доплыть.

У Иртыша характер ветреный
Да загребной рекой проверенный
Не вновь ему на стремнину
Рука веслом владеет сызмальства
Не посещал ни разу стыд мальца,
Что только лодка на кону.

Она на жизнь ему подарена
Чернее чёрного проварена
И не даёт нисколько течь
Он на неё: «Пошто усталая?»
«Вестимо, дряхлая уж стала я
И должен ты меня беречь».

И оба жители Глубокого,
Того посёлка недалёкого,
Что кораблям давал причал.
А наш, теперь знакомый бакенщик
На службе вечной Иртыша денщик
Судам дорогу освещал.
***

[osis]

ЮН, тебе бы в рэперы податься...
Там для твоих виршей аудитория самая подходящая, да и прикид рэперский у тебя уже есть. :yu:
А у нас тут народ унылый... Всё больше на стихах Пастернака и Цветаевой воспитанный. В школе литературу и русский язык изучали опять же...
Не поймут. :fool3:

[6elk4]

ЮН, тебе бы в рэперы податься...
Там для твоих виршей аудитория самая подходящая, да и прикид рэперский у тебя уже есть. :yu:
А у нас тут народ унылый... Всё больше на стихах Пастернака и Цветаевой воспитанный. В школе литературу и русский язык изучали опять же...
Не поймут. :fool3:

"Ночь. улица. фонарь. аптека.
... аптека улица фонарь"
Ося, человек работает) Исхода нет...

спасибо Юн за то что, после прочтения ваших произведений, возникает непреодолимое желание срочно перечитать кого-нибудь из бессмертных. Вот сегодня Александра Александровича вспомнила, перечитала, получила наслаждение

[NORD]

А я что то Диса вспомнила... И нашла кое что в анналах форума... Почитала,вспомнила хорошего человека.

[Ошац]

Еду в Кисовку

Привет, Секисовка!

О происхождении названия поведай, раз любишь этот край.

[Юрий Николаевич]

К большому сожалению наша удивительная действительность, которая называется жизнью, часто преподносит драматические события. Теракт в Бельгии – из этого ряда, он настраивает на определённый лад, но жизнь тем и хороша, что непредсказуема и многогранна. Отправляю вам стихотворения в тоне минор.
***
Запотелое окно

У запотелого окна стоит дивчина
А запотелое окно – сама кручина
А в это мутное окно не наглядеться
От грустной горницы окна куда ей деться?

А вид из этого окна прям на дорогу,
А тех кто движется сюда совсем немного,
Сегодня точно никого, кто б шёл навстречу
Как будто вымерло село в осенний вечер.

Ах, как недавно был июнь и воскресенье
И летний месяц очень юн, и песнопенья,
Гуляла свадьба на селе – она невеста.
И было радостно семье, а сердцу тесно.

Да, вмиг обрушилась война, грозой грозила
На нас надвинулась она, не уходила
И молодой мужчина – муж, встал в строй солдатом,
В деревне всяк ушёл кто дюж, он был двадцатым.

И почтальон с конвертов тьмой с ног сбился шастать
Принёс он каждому домой их девятнадцать
И море горя от утрат, от похоронок:
«Погиб ваш муж, ваш брат, ваш сват и ваш ребёнок»

Один остался не убит – её любимый,
А сердце девичье болит: «Вернись мой милый!»
Боится получить конверт с печатью части.
Из треугольничка привет ей был бы счастьем.

А запотелое окно слезами льётся
Дождя горючее вино во всех колодцах
Раскис от горестных утрат тот тракт убогий,
Бредёт с войны один солдат, и тот безногий.
***
Три сокола

С Иртыша, Уба где около
Улетали трое соколов,
Улетали вдаль опасную,
В бучу белую, да красную.

Казаки – не бабы ленные,
И не деденьки степенные –
На коня, и в явь гремучую
Где война взметнулась тучею.

Тот, что ладил с дисциплиною
Предпочёл дорогу длинную
В перемогу пролетарскую
Он пошёл в охрану царскую.

Гарцевал под прежним знаменем,
Выгорал огнём и пламенем,
Уважал царя епархию
И кричал: «Даёшь монархию»!

Был иртышский сокол в Питере
Как на сцене: люди – зрители,
Заслужил слова он лестные,
Да убили неизвестные.

А второй причуды выкинул.
Поскакал служить к Деникину,
Клятву дал на конституции
В удушеньи революции.

Разгонял рабочих плётками
Не давал сходиться в слёты им
И его порывы смелые
Поглотили силы белые.

Ну, а парню забубённому
Прям дороженька к Будённому
Где у труб гудки горластые,
Где полки сплотились красные.

Всё смешалось в этой замяти:
Люди, кони, кланы, партии
И в годину обгорелую
Сбилось в кучу красно-белую.

Ведь Будённый вёл с Деникиным
Боевые схватки дикие
Извели они солдатушек
В том числе Убы ребятушек.

С Иртыша, Уба где около
Улетали трое соколов,
А когда смертельный бой затих
Не вернулся ни один из них.

И могилы те военные
Затянула память бренная
И лишь мамы к детям нежные
Вспоминают время прежнее.

Да, богат тот край ребятами –
Молодыми соколятами,
Боже, в бытность казахстанскую
Не пошли войну гражданскую!
***
Прочёл любезно предоставленную мне в Усть-Каменогорском Доме Дружбы книгу с ёмким и сразу настраивающим на понимание сути названием: Иртышская Линия. Два нашей земли автора: Вадим Обухов и Андрей Кратенко постарались донести до читателя небольшие, но очень ёмкие зарисовки прошлой жизни наших предков. Эту книгу хочется прочесть сразу от корки до самой последней точки, потому что, понимаешь, вот именно отсюда пошла жизнь далёкой окраины, где мы родились, именно эти люди были нашими предшественниками, и вот эти великие трудности надо было преодолеть, чтобы в двадцать первом веке обрести цивилизацию, не связанную с голодом, непосильным трудом и всяческими притеснениями. Авторы нашли очень доступный тон описания ещё недавней действительности, которая если её не воспроизводить по следам очевидцев, может просто раствориться в забвении, ослабив дерево нашего общества неразвитыми корнями. Уважаемые Вадим и Андрей, приношу Вам свою глубокую признательность и констатирую: не оскудела земля Восточного Казахстана на людей пытливых и талантливых.
С уважением Ю. Стрелков.

[Peresh3]

. Теракт в Бельгии – из этого ряда, он настраивает на определённый лад, но жизнь тем и хороша, что непредсказуема и многогранна. Отправляю вам стихотворения :
С уважением Ю. Стрелков.

Да вы с РФПичиком одногополя сорняки...Жаль...

[RFP]

Да вы с РФПичиком одногополя сорняки...Жаль...

Зато перешь единственная в мире говорящая какашка.

[Юрий Николаевич]

Какой-то остроумный человек у парка на гигантской табуретке поставил большие часы Усть-Каменогорска. Сие сооружение мне показалось креативным и заслуживающим всеобщего внимания. В знаменательный день весёлых розыгрышей, хочу положить свою вишенку на тортик этого праздника.
***
Ода Усть-Каменогорскому будильнику

Будильник на стуле?
Картины достойно.
Он стул не сутулит,
Глядится прикольно.

Присест богатырский –
Сиденье высоко
Вид южно-сибирский
И с цифрами око.

Пружину заводят
Два дюжих парняги
Поутру приходят
Спросонок, бедняги

На памятник – опус
Что в полном порядке
И трут они корпус
Используя тряпки.

А после садятся
На стульчик у края
На прочих косятся,
Ногами мотая.

Я их испрошаю:
«Скажите, педанты,
Когда наступают
Удары курантов»?

Они отвечают:
«Храните зевоту
Куранты скликают
Людей на работу,

А если хотите,
Чтоб что-то звенело,
Кувалдой махните
И сладится дело»

Я дал в колокольчик
И вышло так броско
Вот вам вита дольче
Усть-Каменогорска.

Народ пробудился
(Я грянул в субботу)
И вмиг навострился
Толпой на работу.

Потом разобрались
Меня попинали
Мы трудно расстались
Забуду? Едва ли.

[Ошац]

Чё за хрень, написана выше?

[RFP]

Ош я не заступаюсь за ЮН-а, но ты можешь быть конструктивнее в своей критике?