Взгляд из Москвы

[Алина М]

Ну вот чего-чего, а сокращения в стихе я не ожидал)

А вот такой непредсказуемый поэт)

[Юрий Николаевич]

Поздравляю всех счастливчиков идущих первого сентября на учёбу. Это действительно большой праздник – дерзайте.
***
Напутственное

Учёбой займись, покуда растёшь,
И молод.
Прихлопнет наука и темень и ложь
Как молот.
Укажет учебник дальнейшего путь
В мир знаний.
Вещей и порядка – глубинную суть
Дерзаний.
Когда Альма Матер помашет платком
Как флагом
Иди, конвертируй уменья ладком
Во благо.
Отличники красный получат диплом
Ты с кладом.
Лентяй тоже с красным, и ведь поделом,
Но с задом

[Баудолин Олег]

Прихлопнет наука и темень и ложь
Как молот.
Укажет учебник дальнейшего путь
В мир знаний.

Вот тут очень правильная метафора: 1 сентября - это как молотом по темени... ;)
"Дальнейшего путь" тоже неплохо.

[Юрий Николаевич]

Чем хуже, тем лучше

Я не могу не написать этот отклик на большую и братоубийственную войну. Три года проведённые во Львове в рядах СА сделали меня почти местным – русаком-украинцем. Я помню тех простых и сердечных людей, с которыми мы жили в одной стране, я помню их радушие и вежливость, помню особый львовский шик и «каву» в многочисленных кофейнях. Мы были одним народом, но за последнее время многое поменялось. С трудом приходится осознавать, что не вся, но большая часть молодёжи, с подачи западных «доброхотов», заразилась бандеровским остервененьем и теперь уже целые площади задорно прыгают, а кто не скачет – тот «москаль». Для неокрепшего сознания мы с вами первостепенные враги, которых нужно вешать на ветках, а икона – повинный в убийстве тысяч жизней Бандера, который: «Придёт – порядок наведёт». Ни в сознании, ни в жизни порядка нет. Люди вышли на майдан, чтобы свергнуть прогнившее правительство, но выбрали ещё более одиозное, для которого теперь чем в стране хуже, тем для них лучше. И пусть международные конкуренты России заварили кровавый котёл до последнего украинца, зато хунта может представлять разделённую и разрываемую на части Батьковщину на всяческих ассамблеях, показывая всему свету, какие они ушлые и незалежные. Сегодня на любимой мной Украине правит постулат политиков, отведавших «озверина» и находящихся в процессе ломки: «Чем хуже, тем лучше». Загнанные в исторический тупик, они стараются урвать последнее, и что самое трагичное, никакой божьей искры в их негодующих взглядах не прослеживается.
***
А на Украине

А на Украине пуля-дура ненька
А снарядом плюнут – нету деревеньки
День ко дню выходит гаревый да тусклый
А сыны уходят, хоть хохол, хоть русский.

А на Украине – стонет ридна мамка
Где снаряд уронят, в чернозёме ямка
И сынка убила эта балясина –
Вот она могила, поховала сына.

А на Украине тату спать не може:
«С кем же мы воюем? Кто же нам поможе?»
С миномёту вуйко город споловиныв
Жди теперь, пехота опрокинет Кыив.
***

[Маафир]

Пуля не может быть пенькой.

[varawa]

Миня трудно найти, панимаеш?
Я савсем не такая как все!
И лехко ты миня патиряеш.
И патом будет плохо тибе
В этом мире. Таскливо и сложно
Без миня одинокому жыть.
Патамушто меня нивазможно
Никагда, никагда пазабыть!
Ты пайми - я по жызни волчица
Но в душе я катёнок смешной
И свабодная, вольная птица
Если хочеш быть рядом со мной
За меня буть готов ты боротца
Для миня стань надёжной стиной
Потомушто я быть с кем предётца
Не согласна, уж лучше одной!
Роз насыпли мне в ванну и свечи
Мне зажги и канешно кольцо...

[Алина М]

Миня трудно найти, панимаеш?
Я савсем не такая как все!
И лехко ты миня патиряеш.
И патом будет плохо тибе
В этом мире. Таскливо и сложно
Без миня одинокому жыть.
Патамушто меня нивазможно
Никагда, никагда пазабыть!
Ты пайми - я по жызни волчица
Но в душе я катёнок смешной
И свабодная, вольная птица
Если хочеш быть рядом со мной
За меня буть готов ты боротца
Для миня стань надёжной стиной
Потомушто я быть с кем предётца
Не согласна, уж лучше одной!
Роз насыпли мне в ванну и свечи
Мне зажги и канешно кольцо...

Два заряда свинцовой картечи
Расплескали по стенам лицо.

Боян из интернета)

Warava, он тут к месту, что-ли?
Или почему вы разразились таким стихом, извините, не поняла)

[Юрий Николаевич]

Я иногда задумываюсь, насколько быстро меняется наша текущая ныне действительность. Предыдущие поколения веками жили в своих этносах, ареалах, в своём устойчиво-непоколебимом мире, и только войны или внезапно изменившийся климат вынуждали их кардинально менять налаженную жизнь.
В год моего рождения, в селе Уба-Форпосте – месте высылки моей мамы – не было ни электричества, ни радио. Я был совсем маленьким, но то, как она проверяла тетради под керосиновой «семилинейкой» врезалось в память навсегда. А это чудо – репродуктор! Его ждали как послание богов, и вот он, новенький, похожий на инопланетную тарелку, появился на неровной стене рубленого дома. Сначала это был великий немой, но в один прекрасный день он неожиданно проскрипел, потом закашлялся и о, чудо! Заговорил, а когда запел, хотелось бесконечно вторить этому желанному тет-а-тету, искренне наслаждаясь его присутствием.
То же и с языком. Я, порой, не понимаю, о чём говорят внучки, свободно футболируя интернет терминами. В самое последнее время определилось не малое число культурных понятий связанных с техническим прогрессом. Обобщив малую их толику, я попытался словами не особенно продвинутого интернет пользователя растолковать эти понятия. Что получилось, и есть ли от этого польза, судить вам, мои верные читатели.
К сему, Юрий Стрелков.
***
Флешмоб

Я продвинутый и трезвый, да к тому ж здоровый лоб
В интернете, тот, кто резвый, тот заимствует флешмоб.
Это значит вместе с теми, кто проводит в сети дни,
Мне придерживаться темы, что придумали они.

Чем чуднее, тем моднее, нужен миру свежий лук
Ошарашивай скорее своих предков и подруг
На экран смотри и думай, чем округу удивить,
Не сразить чудачий улей – значит лузером прослыть.

Вас представим на вокзале, вы пришли, не взяв билет
И застыли в пятом зале, к вам вопрос – ответа нет.
Онемевшие скульптуры привлекут ни мало дур,
Ошарашены те дуры – раз моргнут, и нет скульптур.

Тут отметил я сегодня обливание водой
Это всё не очень больно: окропился – сразу свой.
Из соседнего отдела личный вызов на «слабо».
Я конечно в этом деле не слабее кой-кого.

На вокзале Павелецком появился я с ведром
В одеянии несветском (мне мочить одежду в лом).
Подбежавший полицейский помешать мне не успел.
На поступок этот дерзкий вызвать я его посмел.

Полицейского харизма даже выше головы
От меня он принял вызов, наш он, что ни говори,
Чтоб со службы не погнали, имидж высушился чтоб,
Мы с ним взяли и удрали, так окончился флешмоб.
***
Селфи

Приглашу себя на селфи –
Внимаю.
Я лицо на фоне верфи
Снимаю.
И по борту белой яхты
Как будто,
Был не с бухты я барахты
В то утро.
Объективом окружу
Эту яхту,
С ней сегодня я дружу.
В фотовахту.
К кораблю я прирасту
Как ракушка,
С аппоратом на весу,
Возле ушка.
Кнопку в корпус и щелчок –
Вот и диво
И попался на крючок
Креатива.
И на парусе мой профиль
Остался,
Я в него как чёрный грифель
Впитался.
Сам себе казался я
Капитаном,
Был готов шнырять по избранным
Странам.
Кто-то скажет: «Этот парень
С приветом».
Но зато я обзавёлся
Портретом.
Познакомился я с судном,
Не сдрейфил,
Потому, что был в то утро
На селфи.

[Алина М]

"Селфи" - просто ода смартфону и его возможностям)
Мне понравилось, спасибо!
Все фотографируются, ловя и фиксируя мгновения жизни и себя в них.
Но вот кто еще с такой любовью напишет стихи об этом?

[RFP]

Хм. растет Ю.Н.
В глазах моих...
:)
З.Ы. наверное какие нибудь курсы прошёл поэтические
И... начал писать вменяемо))
Шучу. просто (возможно, ТАКОЕ БЫВАЕТ) моё чувство поэтического деградировало...
Хотя кто его знает - все течёт - всё меняется))

[Юрий Николаевич]

Я вновь обращаю свои мысли к делам давно минувшим, к жизни, которая бурлила и стремилась в будущее, к действительности полувековой давности.
Чтобы мой в основном юный читатель мог лучше осмыслить стихотворное повествование под общим названием «Грузинские мотивы», маленькое предисловие. Каз.ССР. ВКО. Верхнеберёзовский рудник. Отец, отработав десять лет в шахте, понимает, что нужно искать другую сферу деятельности, но, увы, её нет. Семья большая. Я старший из четверых детей, мне пятнадцать, и уже начинаю понимать происхождение жизненных трудностей. Среди отцовских друзей подбирается команда готовая радикально сменить свою жизнь на другую,
То есть переехать в места иные. Видимо, у моих родителей не иссяк дух пассионарности, если они, невзирая на, в общем-то, хорошую обжитость, пустились в вольное плавание, очень мало представляя, что их ждёт в этом беспокойном море.
Наша община сначала переехала в Краснодарский край, в район Горячего Ключа (этот период моей жизни я вам обязательно опишу), а потом в Грузию. Главным побудительным мотивом было оно – неведомое, но обольстительное и притягательное Чёрное море. Этот исторический отрезок выдался трудным и даже голодным. Хлеб наполовину гороховый, белый только по справке для диетчиков. Я заканчиваю начальную школу и понимаю, что сидеть на родительской шее уже неприлично. Очень манит батумская мореходка, но (и это большое разочарование) не прохожу по зрению. Тот, кто не превращается в моремана и не хочет возвращаться с поражением домой, поступает в ГПТУ №1,
А попросту в профучилище.
В то время такого рода учебные заведения имелись в каждом городе. Учащиеся были целиком на государственном обеспечении, а это значит, что поступив в святейший храм профессиональной науки, я стал полностью самостоятельным.
Обучение, оказалось серьёзным и очень предметным. Многие науки вели жёны офицеров, расположенной рядом с нами военной части, которые, в основном, закончили московские вузы. Помню, как на уроке эстетики разбирали значение пуговиц на обшлаге костюма, то есть, обучение техническое не исключало знаний эстетических. Батуми стал для меня ключом открытия мира. Море притягивало даже своим запахом. Так совпало, что на батумский пирс стали впервые заходить новые океанские лайнеры серии «Иван Франко». Корабли с чёрными бортами и белыми палубами являли собой экзотическую прекрасность. Иностранная публика, шедшая по сходням, казалась людьми с другой планеты, а улыбающиеся стюарды гоняли нас, старающихся проникнуть на борт запретного корабля.
Особый шик прибывания к пирсу был у «Александра Нахимова». На второй палубе выстраивался большой оркестр в белых кителях и являл представление для собравшейся на морвокзале публики. Если кто помнит, этот трагический корабль был протаранен на Новороссийском траверзе сухогрузом и затонул, забрав в глубины акватории добрую половину пассажиров и команды.
Субтропики располагали к занятиям спортом. Ранней весной и поздней осенью сюда приезжали самые разные команды для тренировок и соревнований. Я на велике гонял за училище. До сих пор помню дружную поддержку своих фанов, горланящих мою фамилию.
Наряду с учёбой в училище поступил в вечернюю школу. Учёба была, в общем-то, формальностью, но давала право поступления в институт, а в этом имелась внутренняя потребность. Ребята в общаге смеялись: «Будешь начальником – возьми на работу», но до начальника в то время мне было ой как далеко.
Походы в горы, с задержанием пограничниками у танковых капониров, шатание по Зелёному мысу, среди самых экзотических растений планеты, ночные заплывы до маяка, всё это опишу в следующий раз. Училище закончил с красным аттестатом. Подчёркиваю это обстоятельство не из бахвальства, а потому, что это уже через малую толику времени сыграло большую жизненную роль; я получил свободный выбор и забрал документы, имея в виду, что у отца был хороший подряд, и перед армией можно было реально помочь семье.
Всех наших без всякой ориентации на профессию отправили на так называемую комсомольскую стройку Ингурской ГЭС, где группа подралась с зэками, и половина, самые активные, попали в тюрьму. Не сомневаюсь, что только моё небесное проведение, мой активный и вездесущий добрый ангел избавил меня от этой напасти.
***
Батуми

Есть за далёкими горами
Полоска солнечной земли
Туда бессонными ночами
В своих мечтах стремились мы.
Здесь Азия, здесь рая тыл.
Мы не в Хартуме,
Вот из тоннеля поезд выскочил –
Батуми.

И встрепенулся тот, кто сник,
Гостей встречает мыс Зелёный.
Он сунул в море свой язык,
От поцелуев волн солёный,
Грузины: «На кось, откуси-ка,
Хачапури».
Хинкалей здесь – косой коси –
Махинджаури.

И встреча с городом пьянит –
Вино пророчит.
А туча влагой одарит
И вас намочит.
Кивнёт магнолия цветком,
Протянет ветку
И лавр стоит к рядку рядком
От века к веку.

Я по бульварам словно ферзь,
Ведь наша эра.
И выступал как дома здесь
Ансамбль «Орера»
И были мы тогда чужды
Лихих волнений,
В округе не было вражды
И потрясений.

И над Аджарией витал
Налёт снобизма
И каждый думу причитал:
«Живи Отчизна».
От Кобулети до Хуло –
Одна дорога
И всё согласием цвело –
Тропа от Бога.

Живёт округа как при мне,
Как в дни былые.
В закатном крепости огне,
Как часовые.
И не вернуть уж те года
Как лёгких дымов.
И не причалит никогда
Корабль Нахимов.
***

Ощущения молодости

Море Чёрное, то глиссанда аэродрома.
Вот сейчас приземлюсь и уже почти дома.
Еду в город, который помешан на лете.
Вот Батуми, вот Чакви, а вот Кобулети.

Приземление у небольшого ангара.
И друзья за плечами: рюкзак и гитара,
А вокруг лабараки, по-русски сказать – разговоры.
Слева море, а север запрятан за горы.

Пряный запах лаврушки, вина из кувшина,
Полосы раскалённой, еды, керосина
И айвы, что с деревьев как дыня свисает,
И асфальта, что в эту жару оплывает.

В этот раз я не к маме, а в горы свободным туристом.
Отмахаю ногами за отпуск вёрст точно под триста.
Подружусь с лиходеями, что на вершинах тис рубят,
А путёвки для рубки невинно верстают под дуба.

Там источник радоновый с дуру опустишься в ванну.
Через тридцать минут ты здоровью боромочешь осанну
В воду силы ушли, и осталась одна оболочка
Если час посидишь, то фенита, кранты и точка.

На вершине горы обнаружил задорный ключик.
Он песчинки кружит и водичка сознанье глючит.
Звёзд – их тыщи, погладил рукой – обжёгся,
Диск лунищи иллюминатором к небу притёрся.

Я шагаю, в походных рубцах работяги-кеды
Хорошо их придумали Чайны мудрёной деды
И улыбка, без всякой казалось на то причины,
Что ж, пацан ещё, а не солидный мужчина.

Впрочем, и повзрослев, повторяю свои ошибки
Я серьёзным желаю быть, но не очень шибко
Может быть, на Алтае я нынче увижусь с вами
Заплачу за знакомство вот этими вот стихами.
***
Аджарский джаз

Грузинское море звать Чёрное
Пред ним окаёмочка горная
И дивной мелодией тянется город Батуми.
А дальше плантации чайные
Попал я на них нечаянно –
Тоннелем проехал, в котором я был как в трюме.

Вся в изнеможденье Аджария
На пламенном пляже поджарен я,
Народ подключился к энергии солнечной.
Вот дама в панаме – то модница
Мужчина весь в образе молодца
Спешит на свиданье со станцией лодочной.

А эти старатели местные
К водице прикованы лесами
Мечтают они зацепиться крючком за катранчика.
А вот и шутник отдыхающий
Дурачит девчонок зевающих
Пускает в глаза им от зеркала зайчиков.

Батумские корты нарядные:
Там люди как льдины полярные:
Все в белом и очень они недоступные.
Мечты и реальности слиты
Там время проводят элиты
И тихо дела обсуждаются крупные.

Я встал на причал морвокзала
Гостей здесь встречали не мало,
А нынче швартуется борт каравеллы.
Она по морям полетала,
Она уж везде побывала
И брошены к кнехтам канаты умело.

Течёт кобулетская улица
За плотными шторами жмурится,
Длиннее её не найдёте на свете.
Здесь дух старых сосен реликтовых
Других многочисленных пихтовых
И пальмы шатрами стоят – Кобулети.

Сижу в колесе обозрения
И дух затаил от везения –
Широкая видится мне панорама.
Маяк на мысу одноглазый
И я на верху – скалолазом
И вижу, идёт с лавашом моя мама.

А лебеди белые маются.
С жарой они плохо справляются
И им бы лететь на привычный им север.
Павлины как шахи красуются,
Народ очарован на улице
Когда эти птицы расправят свой веер.

Вот речка Чолоки, вся в мареве.
Споткнулась о камни Аджария
И берегом стёрта курортная линия.
Там горы стоят акварельные,
А здесь паруса корабельные
И дивного моря проекция синяя.

Вот мира всего окраина,
Где суша с водою спаяна
И рая кусочек, что здесь затерялся как раз.
Как жвачку жуём идиллию
Копирует берег Сицилию
Лениво Аджарцы играют свой медленный джаз.

[Юрий Николаевич]

С огромным сожалением, с непониманием и горечью посмотрел сюжет из «незалежной и просвещённой» о сносе памятника в центре Харькова. Толпа кулаками, ногами, дубинками устранила всех несогласных, оставила на камнях фашистские символы, и, под натиском беснующихся и упивающихся своим величием варваров, он пал. Не обошлось без выбитого глаза от лопнувшей верёвки (за всё нужно платить), но это для весёлых погромщиков мелочи.
Ушёл в небытие пласт истории и неважно, кто стоял на постаменте, его не стало, а в центре мегаполиса образовался болезненный слом, который ещё очень продолжительное время (исходя из экономической ситуации этого государства) будет напоминать людям, что они оказались этносом, непомнящим своего родства, а слова срочно выбитые на основании – «Слава Украине» – клич бандеровских карателей, с которым они ещё долго после завершения войны убивали мирных граждан, видимо, должен подчеркивать величие их идеологии.
Я много раз был в Италии, где на каждом шагу напоминания о живших ранее поколениях. В общем-то, душегубцы и властолюбцы на троне государства, смещая, а, зачастую, устраняя друг друга, уходили в мир иной, а памятники оставались, наращивая культурный слой народа. Люди живут в домах, построенных их предками, смотрят на свои картины, напоминающие им эпоху Возрождения, и никому в голову не приходит провести ревизию по политическому мотиву – наш-не наш. По этой же причине во времена суровые и воинственные жилища не сносились, а культура не подвергалась гонениям, и живут люди – не чета нам, греются на солнышке, и с благодарностью вспоминают своих предков.
Три года назад, на Комсомольском острове открыл для себя паноптикум – на край парка подальше от глаз спрятанные скульптуры. Видимо в Усть-Каменогорске – городе, несомненно, культурном, изваяний классиков и иже с ними огромный переизбыток, если большинство наших писателей (вкупе с поэтами), находятся там практически в изгнании. В ряду выдающихся личностей одна скромная фигура заставила крепко задуматься. Отлично выполненный (на лучшем гранильном заводе) Товарищ Жданов прост и не бросок. Читаю табличку. Оказывается, его изваяли на деньги колхоза имени Жданова, села Выдрихи. Я представляю, сколько труда и забот стоило председателю заказать, в общем- то в нелёгкие годы, этот памятник, а колхозникам – его оплатить и доставить в родное село. Как радовалось всё сельское сообщество, когда его водружали на постамент, разрезали ленточку, и с гордостью открывали. Этот памятник – их достижение. Уже мало кто помнит о государственной роли товарища Жданова, но ещё осталась память о колхозе его имени. И ныне живущие не забыли фамилии председателя, сумевшего поставить в скромном селе именной памятник своей эпохе.
Эти исторические параллели утверждают в мысли: нельзя уподобляться «Иванам, родства не помнящим». Надо восстанавливать историческую справедливость, и вновь поставить этот небольшой и скромный знак прошедших лет в селе, откуда его забрали, которому он принадлежит по праву и по закону, может принадлежать только ему. И пусть этот, казалось бы, вычеркнутый из памяти знак олицетворяет пласт нашей и наших родителей жизни, и если уж мы сами не можем поставить на исторический постамент фигуру председателя, приведшего колхоз к процветанию, и сельчан, за свою трудовую жизнь заслуживших место на постаменте, то пусть заказанная ими скульптура – символ того коллектива – олицетворяет эту, такую ещё недалёкую действительность.
Мы в последнее время как- то подзабыли такое действо, как диспут. Дискуссии почти исчезли из нашего общения, уступив место нападкам. Я хочу по поводу статьи услышать мнение земляков со мной согласных, и аргументы тех, кто категорически против. Если шемонаихинская газета «Ленинское Знамя» решится напечатать эту статью, то прошу считать её моим обращением в уважаемый источник местной информации и вкладом в копилку переноса памятника.
К сему, Юрий Стрелков.
Р. S. Если есть свидетели установки в Выдрихе памятника Жданову, или кто-то что-то знает об этом событии, поделитесь с нами своими воспоминаниями. Я думаю, для молодёжи особенно такая информация будет полезна. Заранее благодарю всех, кого заинтересовала эта тема.
***
Монумент

Вот стоит монумент
Перед нами он чем провинился?
Он как память народа,
Что здесь превратилась в гранит.
Как Союза агент
Он в безвестность пустую скатился,
И с далёкого года
В опале, забытый стоит.

Я ведь помню когда
Возглавлял он правленье в колхозе,
Поднимая народ
На борьбу, на большие дела.
Пролетели года,
И почил он безвременно в бозе
Под минорный аккорд,
Вдалеке от родного села.

Ну, а если сейчас
Мы подарим ему жизнь вторую
И на свой постамент,
Что в селе, как тогда водрузим.
Пробил истины час,
Создан он не впустую
Это наш монумент
И об этом мы всех известим.

Земляков вспомним тех
Кто жизнь правил под этой фигурой,
Тех, кто потом пропах
И глотал казахстанскую пыль.
Был ведь в жизни успех
Мы гордились страной и культурой,
Но в прошедших годах
Общим скопом всё сдали в утиль.

[Баудолин Олег]

С огромным сожалением, с непониманием и горечью посмотрел сюжет из «незалежной и просвещённой» о сносе памятника в центре Харькова. Толпа кулаками, ногами, дубинками устранила всех несогласных, оставила на камнях фашистские символы, и, под натиском беснующихся и упивающихся своим величием варваров, он пал. Не обошлось без выбитого глаза от лопнувшей верёвки (за всё нужно платить), но это для весёлых погромщиков мелочи.

Ленин бы против не был.

[Rayoflight]

Ленин бы против не был.

Тут человек блог ведёт вообще-то.

[Юрий Николаевич]

11. 10 2014.
До определённого количества прожитых лет я не особенно задумывался о том, что очень много информации, которой пользовался совершенно неосознанно, заложено помимо моего интеллектуального развития, и лежит глубоко в сознании, привнесённое на генном уровне.
К этой долине подъезжали откуда-то сверху. Остановились на краю гречишного поля, пронизанного добрыми, оптимального градуса лучами светила, и густо жужжащими пчёлами, усердно спешащими по своим только им ведомым сладким делам. Чуть потопав, оказался на краю местной ойкумены. Видение поразило: как будто я в другой жизни уже стоял на этом месте, видел окаёмки совершенно синих в это лучезарное утро гор, а самое главное - вот она передо мной деревня, где когда-то жили мои дедушка и бабушка, где родилась моя родная тётя и откуда наши мужчины – дед и отец уходили на фронты Великой Отечественной. Вот оно место, ко мне причастное, которое я ношу в памяти помимо моего жизненного опыта, и которое привечало моих родичей.
До чего же красива округа! Я видел много земель, где жизнь почти невозможна
(да и землю там заменяют песок или камень), но люди живут, цепляясь за исторический ареал, невзирая на нехватку воды, пищи и многого другого, того, что может дать алтайская земля. В наши необозримые дали богиня плодородия вселила неистребимую живучесть: воткни осенью на огороде лопату, весной черенок зацветёт.
Всё хорошо в природе, с социумом сложнее. Видимо то, что люди не процветают в должной, согласно их трудов мере, виноваты мы сами. Можно сослаться на власть предержащих, но как говорили мудрецы: «Каждый народ имеет то правительство, которое он заслуживает».
Я несколько отвлёкся от темы, так вот: очень хочется сделать для этого, не чужого для меня села что-то доброе и если наша акция по возвращению знаковой фигуры на сельский пьедестал увенчается успехом, буду знать, что и моя лепта вложена в возвращение исторической справедливости. Прекрасно понимаю, что один в этом поле не воин. Кто согласен с этими доводами – посодействуйте, и жизнь земляков хотя бы этого отдельно взятого села станет светлее, а ветеранам
будет куда возложить цветы в память трудно прожитых на нелёгком поприще лет.
***
Убы житейская история

Берег Убы – книгу новенькой повести
Стали листать люди русской народности.
На корешке вновь пришедшие лица
Будем читать этой книги страницы.

В первых строках лес убинский валили
Избы добротные дружно рубили
Печи с утра кучерявили трубы
И оживали вновь сбитые срубы.

Дальше все вместе вели раскорчёвку
Лес на постройку, а веточки в топку.
Пашни вдали, а вблизи огороды
И отдаляла пшеничка невзгоды.

Мельницы мелят муку на блиночки
Жизнь предложеньями – точка за точкой.
Бык тащит плуг, от земелюшки тяжкий
Будет на зиму и хлебца, и кашки.

Лыжи о снег свежевыпавший вытри
И на охоту – за мехом от выдры.
Носит шубейку нарядная дочка:
«Выдриха наше селенье, и точка».

Книга всё дальше и всё интересней
Жизнь протекает то с матом, то с песней,
А на страну наползли супостаты
И опустели просторные хаты.

Этот народ хоть пахать, хоть сражаться
Дома соседи, в окопе собратья
Сеча кончалась, ряды наши тая
И возвращались солдаты Алтая.

Снова за плуг, за топор, за литовку,
Косим траву, собираем морковку,
Гоним к Убе своё тучное стадо,
Слава судьбе, нам другого не надо.

Лишь бы война вновь не сжала военных,
Не разделила на мёртвых и пленных,
Не позвала в свои дальние дали
Где вместо радостей только печали.

Ну а раденье в труде нам привычно
Будем мы жить нашей жизнью обычной,
Будем любить наших жён и детишек,
Будем мы зрить с наших сопок, как с вышек.

И к оглавленью продвинулась книга
Съедена хлеба большая коврига
Мы прочитали судьбы откровенность
Строчки попали уже в современность.

Знаем, за счастьем загонят в колхозы
Радость не радость и слёзы не слёзы.
Раз сотворилось – работали лихо,
Чтоб не случилось житейское лихо.

Кровь в нас бежит или просто водица?
Как нашей памятью распорядиться?
Здесь, в послесловии книги ответьте
Этой земли просвещённые дети.
***
Спасибо за единственный в теме ответ, но хотелось бы, чтобы Вы, уважаемый, оставили без комментариев великие мысли Ильича, а имели свои собственные.
***
К сему. Юрий Николаевич.