Взгляд из Москвы

[RFP]

Стрелков наверное не знаком с термином "Развесистая клюква"..))

[Alexandraisaeva]

Такое стойкое ощущение, что ЮН просто пишет! Но ничего не читает. Это тоже игнор? В самой худшей форме своей?

[Rayoflight]

Такое стойкое ощущение, что ЮН просто пишет! Но ничего не читает. Это тоже игнор? В самой худшей форме своей?

За игнор не скажу, но когда он пишет, то пишет страшно. У него орфография человека, выучившего родной язык от а до ё максимум. Качество продукта... ну вот на мой взгляд Танковый Биатлон - это Марианская впадина в стихоплетении, ниже некуда. "Генштаб потешился - креном отметился." Армянский-Ереванский - ништяк рифма? Казахов тоже зарифмовал мастерски. Стихотворное Зазеркалье какое-то.

не писaли б вы абы как стихов,
даже если под хвост попала вожжа.
не пишите стихов, господин Стрелков,
чтоб над вами никто и нигде не ржал.

[Юрий Николаевич]

Наконец-то пришла зима со своим позитивным морозцем, принеся великолепное настроение, которым хочется поделиться со всеми читателями.

Зимнее

Мой Джон лежит, калачиком свернулся
И распушил свой необычный хвост.
А это значит, что мороз проснулся,
Зима встаёт на свой холодный пост.

А Джон косит на мир щенячьим глазом,
Он под своей уютной шубой спит.
А во дворе накрыло землю разом –
Всё в белом: лес, околица и скит.

А Джоник тонко чувствует погоду,
Снежок утихнет, мы пойдём гулять.
Из-подо льда попьём живую воду
И будем лаять на природу – мать.

Левкои

На клумбах нарядных белеют левкои
Их мрамор недвижен в осеннем покое.
Они озабочены: кончится нега,
И всё превратится в прибежище снега.

И мир будет белым седым и туманным,
И трепетно лёгким, и колко снежанным.
И в эту пору, уже близкую в кою,
Снега белизной не уступят левкою.
***

Наше чудо

Мы, Русские люди, живём по поговорке: «Что имеем, не храним». Мы разучились быть значимыми и романтичными, и смотрим на жизнь глазом, привыкшим к обыденности. Мы не замечаем, что нас окружает красота, по- старому лепота, и мифы, которые слагали наши предки, тоже прочно забыты.
Мы не умеем красиво сказать тост, ограничившись: «Ну, будем». Мы неуважительно относимся к старшим, которые не хотят уже передавать свой жизненный опыт, потому, что он никому не интересен.
Отец Абая Кунанбаева – бай Кунанбай, по- своему разумный человек, высказал очень интересный постулат: «Всякое новое поколение дальше от Аллаха».
Моя интерпретация этого изреченья такова: старики знают то, что не успели постичь юные, и неплохо было бы усвоить их жизненные уроки.
А клоню я вот к чему: в Греции, что ни камень, то история, любовно передаваемая из поколения в поколение. На мятежном Кавказе, несмотря на бесчисленные войны, чтут свой обиход, своих родных, и третий тост, за ушедших из этой жизни.
Почему мы разучились жить со смыслом и красиво? Наши бесчисленные сопки никак не названы, наши Боги, хранящие устои, заснули, а наши старики забыли все мудрые сказы.
И надо же было такому случиться, как раз перед отъездом на историческую
Родину заныла правая ладонь. Надо сказать, что со времён военного прошлого, в этой руке я ношу горячий подарок – шальную пулю, которую во время не вынули в полевом госпитале. Этот кусочек смерти предназначался моему лбу, но ладонь, заслонявшая глаза от солнца, приняла сюрприз на себя, таким образом, сохранив жизнь, и вторым рожденьем я целиком обязан светилу. В прекрасный, но не для меня момент, кусочек свинца проснулся, и рука из рабочей, снова превратилась в раненую.
Перед самым отъездом в долгожданный Усть-Каменогорск Бог Морфей послал довольно внятную картину: будто я стою перед старым зеркалом, будто вижу себя снова молодым, и замечательно здоровым.
Приехав в областную столицу, первым делом пошёл посмотреть на этно-деревню, про которую слышал, что это новое чудо нашего города. Всё понравилось сразу. Поразительной вышла чеченская башня, коих встречал на Кавказе во множестве. Скромные жилища славян, тоже привлекли своей обихоженностью и со знанием дела подобранными интерьерами прошедших времён. В одном из уютных домов, по какому-то наитию, подошёл к старинному зеркалу. Так уж повелось, что старые зеркала меня заманивают, и даже притягивают своей загадочностью. Я представляю, сколько лиц в них отразилось, сколько забытых картин они хранят. Зеркала – что намоленные иконы, впитывают память исторического отрезка, в котором они существуют. С волненьем заглянул в это древнее зерцало. Воображение разыгралось.
Экран старинной машины времени ожил многими лицами, в былые времена смотрящими из его недр. Картина постепенно стала приближаться к нашему бытию. Из многих персоналий выделилось одно, лицо древней женщины, с уже затухающим взором. Глядя внимательно и загадочно грустно, мудрая провидица мне кивнула, и прошептав: «Будешь здоровым», растворилась в своём зеркальном мире. Пока виденье не исчезло, я поторопился запечатлеть его на память фотоаппарата, но на дисплее осталось только моё изображенье.
Аудиенция была окончена. Выйдя из домика, я с удивлением обнаружил, что несу сумку в правой – больной руке, но боль исчезла, и рука снова превратилась в здоровую.
После осмотра деревни, пошёл к аттракциону, где тягали гири. Давненько, ещё с тех времён, когда усиленно тренировался, не держался за ручку чугунного тяжа. А вдруг! Я взял её, тяжёленькую, двухпудовенькую, с трудом, но выжал. Зеркало, напророченное вещим сном, сделало своё мифическое дело, и теперь я твёрдо верю, что в родном городе есть предмет, который действует на меня благотворно, и если моя боль повернёт на рецидив, то знаю, куда обращаться его лечить.
Выходит, в нашем Отечестве не перевелись места, про которые можно сказать: «Наше чудо"

[Юрий Николаевич]

ЗЕРКАЛО.jpg

[fric1974]

Это что , журнал ?
Тогда нужно договориться с администрацией, чтобы писать здесь мог токмо главред ЮН :).
Мне кажется, что ЮН может использовать свой талант в русле обогащения - его поэтический слог мне не просто напоминает, а орёт с надрывом о рекламных слоганах ))).

[Elk]

Надо сказать, что со времён военного прошлого, в этой руке я ношу горячий подарок – шальную пулю, которую во время не вынули в полевом госпитале. Этот кусочек смерти предназначался моему лбу, но ладонь, заслонявшая глаза от солнца, приняла сюрприз на себя, таким образом, сохранив жизнь, и вторым рожденьем я целиком обязан светилу. В прекрасный, но не для меня момент, кусочек свинца проснулся, и рука из рабочей, снова превратилась в раненую.

Судя по стихам, большая часть свинца таки достигла цели...

[Маафир]

Наше чудо

И надо же было такому случиться, как раз перед отъездом на историческую
Родину заныла правая ладонь. Надо сказать, что со времён военного прошлого, в этой руке я ношу горячий подарок – шальную пулю, которую во время не вынули в полевом госпитале. Этот кусочек смерти предназначался моему лбу, но ладонь, заслонявшая глаза от солнца, приняла сюрприз на себя, таким образом, сохранив жизнь, и вторым рожденьем я целиком обязан светилу. В прекрасный, но не для меня момент, кусочек свинца проснулся, и рука из рабочей, снова превратилась в раненую.
Перед самым отъездом в долгожданный Усть-Каменогорск Бог Морфей послал довольно внятную картину: будто я стою перед старым зеркалом, будто вижу себя снова молодым, и замечательно здоровым.
Приехав в областную столицу, первым делом пошёл посмотреть на этно-деревню, про которую слышал, что это новое чудо нашего города. Всё понравилось сразу. Поразительной вышла чеченская башня, коих встречал на Кавказе во множестве. Скромные жилища славян, тоже привлекли своей обихоженностью и со знанием дела подобранными интерьерами прошедших времён. В одном из уютных домов, по какому-то наитию, подошёл к старинному зеркалу. Так уж повелось, что старые зеркала меня заманивают, и даже притягивают своей загадочностью. Я представляю, сколько лиц в них отразилось, сколько забытых картин они хранят. Зеркала – что намоленные иконы, впитывают память исторического отрезка, в котором они существуют. С волненьем заглянул в это древнее зерцало. Воображение разыгралось.
Экран старинной машины времени ожил многими лицами, в былые времена смотрящими из его недр. Картина постепенно стала приближаться к нашему бытию. Из многих персоналий выделилось одно, лицо древней женщины, с уже затухающим взором. Глядя внимательно и загадочно грустно, мудрая провидица мне кивнула, и прошептав: «Будешь здоровым», растворилась в своём зеркальном мире. Пока виденье не исчезло, я поторопился запечатлеть его на память фотоаппарата, но на дисплее осталось только моё изображенье.
Аудиенция была окончена. Выйдя из домика, я с удивлением обнаружил, что несу сумку в правой – больной руке, но боль исчезла, и рука снова превратилась в здоровую.
После осмотра деревни, пошёл к аттракциону, где тягали гири. Давненько, ещё с тех времён, когда усиленно тренировался, не держался за ручку чугунного тяжа. А вдруг! Я взял её, тяжёленькую, двухпудовенькую, с трудом, но выжал. Зеркало, напророченное вещим сном, сделало своё мифическое дело, и теперь я твёрдо верю, что в родном городе есть предмет, который действует на меня благотворно, и если моя боль повернёт на рецидив, то знаю, куда обращаться его лечить.
Выходит, в нашем Отечестве не перевелись места, про которые можно сказать: «Наше чудо"

Держись ЮН, уже лучше.

Только я не понял, зачем лаять на мать природу.

[Rayoflight]

И в эту пору, уже близкую в кою,

?? ___

[Алина М]

Держись ЮН, уже лучше.

Только я не понял, зачем лаять на мать природу.

От избытка чувств)



"...И мир будет белым седым и туманным,
И трепетно лёгким, и колко снежанным."

Юрий Николаевич, мне стихи понравились, так зимой повеяло от них.
Да и новые слова, неологизмы, так сказать, вызвали улыбку.

[Маафир]

Такое стойкое ощущение, что ЮН просто пишет! Но ничего не читает. Это тоже игнор? В самой худшей форме своей?

Хочет человек писать, пусть пишет, жалко что ли.

[Rayoflight]

"...И мир будет белым седым и туманным,
И трепетно лёгким, и колко снежанным."

Юрий Николаевич, мне стихи понравились, так зимой повеяло от них.
Да и новые слова, неологизмы, так сказать, вызвали улыбку.

Знавал одну девчонку по имени Снежана. Ничего колкого в ней не было. Зря он так о Снежанах.

[Юрий Николаевич]

Наш журнал призван охватить большой спектр осмысленной деятельности и поэтому у нас сегодня приглашение в московский Дом Музыки. Мы побываем в двух залах на совершенно разных концертах. Располагайтесь поудобнее – сегодня с нами её Величество Музыка.

Дают Чайковского

А Дом Музыки нынешним вечером красочно ярок.
Ключ скрипичный – наш флюгер почти не скрипит.
И идут посетители, те, кому вечер – подарок.
И особенно светит на рампе рабочий софит.

А в фойе – дефиле, друг пред другом проходят наряды.
Шубы спят в гардеробе, а платья с хозяйками в свет.
И буфеты своим посетителям искренне рады,
И шампанское жёнам – награда за выслугу лет.

Вот и третий звонок, гости сели, а люстры сияют.
И пошли скрипачи, подтянув возбуждённый оркестр.
Ну а публика так напряжённо на сцену взирает,
И мужчины глядят, будто там выбирают невест.

Энергично и радостно зал углядел Спивакова.
Как знакомого встретил, тот палочкой начал стучать.
Приосанились все, и понятно внушенье без слова,
Опустилась рука, то посыл – начинайте играть.

Сладкозвучные струны приводятся в действо смычками.
И запели альты, зазвенела блескучая медь.
Дирижёр говорит с музыкантами только руками,
Колокольчикам долго и ярко на сцене звенеть.

И заслушались люди, оставив мороз и усталость.
И заботы забыли, как в лодке по волнам плывут.
И кипят в их сердцах соучастие, радость, и жалость.
В Доме Музыки нашем Чайковского нынче дают.
***
Пианист
Он слыл ребёнком из способностей,
Был полон музыкальных тонкостей,
Рояль – то место притяжения
С младых ногтей и юных лет.
А дальше – школа музыкальная
И жизнь совсем не тривиальная,
И время нет на размышления,
И даже на велосипед.

И гаммы в пальцы тяжко вмучены.
Этюды Гедике озвучены.
Педаль от бронзы загорелая
Истёрта, кажется, до дыр
И вот она, консерватория,
Потом концерт, за ним симфония,
И на колёсах жизнь гастрольная,
И для кого-то он кумир.

И чёрный фрак, манишкой сдобренный,
Сидит на нём, толпой одобренный.
И фалды раздвоённой ласточкой,
Как два опущенных крыла.
Порхают руки меж октавами,
От их труда душевней стали мы,
И резонатором от Блютнера
Над залом музыка плыла.
А пальцы в пляс по клавиш косточкам.
Опали ноты лёгким дождичком.
Следит народ с немалым рвением
И ценит фас, и гибкость рук.
Гудит рояль пленённый гением
И отдаётся с наслаждением,
В нём сила есть и умиление,
Что там звучит? Конечно Глюк.

А он какой-то весь особенный.
А он, по музыкантски собранный.
Он в сотый раз играет классика,
На нём давно от Глюка флёр.
А зал тем Блютнером озвученный,
Чуть затаился, музой сглюченный.
Финал, и кода, и овации,
И бис, и браво – фанов хор.
***
Александра Исаева, здравствуйте. Вы высказали мысль, что я не прислушиваюсь к гласу народа. Камнем преткновения стало стихотворение: «Мои друзья», которое я считаю лучшим в корейском цикле. Обращаюсь к вам, потому, что дискутировать с мальчиками во взрослых шляпках – бессмысленная трата времени, в чём мы неоднократно убеждались. Теперь о произведении: оно написано динамично, но просто, что подтвердили мои корейские друзья, которые на следующий день после читки его и выучили. Ни у оркестра, ни у хора, это стихотворение отторжения не вызвало, а это люди не самого плохого вкуса и воспитания, да и могут разобрать смысл по косточкам, чего не скажешь о друзьях Усть-Каменогорских, у которых видимо какое-то своё понимание о стихосложении. Рифмы ясны и точны. О бусах, которые там присутствуют, мы уже говорили. Стихотворение информативное, так как открывает многие черты далеко не открытой страны. Но и это ещё не всё. Если вы внимательный читатель, то определение «твёрды как наждак», и строчку, «от них избавиться нельзя», поймёте как опеку определённого вида институтов, что тоже нужно иметь в виду, вникая в смысл этого стихотворения. Эта зарисовка отнюдь не весёлая шутка.
Если сможете, растолкуйте, в каком месте наши общие друзья заразительно ржали, если не сможете, то ржач без причины, сами знаете что, даже если как сообщил нам Rепа, со скуки и понарошку. Если такого рода репортажи нашей (Восточно- Казахстанской) аудитории не интересны, я их посылать не буду.
Вы задали мне вопрос, я открыт к дискуссии. Буду ждать вашего ответа.
К сему. Юрий Стрелков.
Р.S.: Фрик, вы разглядели в стихотворении о танках главное: это действительно реклама того, что мы можем делать и не имеем права не рекламировать. Спасибо за верно найденную аттестацию стихотворения. Мы так долго и безответственно рекламировали чужую губную помаду, что совсем забыли, что можем гордиться своей продукцией.
***
Ролик, Если Вы не знаете выражения: «В кою пору», то это не значит, что его нет.
***
То, что написано о свинце, не по- человечески зло и гадко. Такому с позволенья сказать человеку, руку при встрече не подам.
***

[Elk]

Хорошо быть ЮН. Сам себе поэт, сам себе критик.

И ни рука мне ваша не нужна, ни сердце.

[Rayoflight]

По следам музыкальной темы. В воспоминаниях Шостаковича есть такой, имхо поучительный, фрагмент:

...я подозреваю, что в душе Глазунова был вечный конфликт — история, типичная для русского интеллигента, для всех нас. Глазунова постоянно мучило сознание незаслуженности его личного благосостояния. Его посещало множество людей, чья жизнь была несправедливо тяжкой, и он старался им помочь; а вслед за ними к нему приходило еще больше просителей. Но он не мог помочь всем. В конце концов, он не был волшебником, как и никто из нас, и в этом был источник его постоянных мучений. Да еще к Глазунову приставало огромное количество композиторов, присылавших ему свои работы со всех концов России.

Когда тебе только посылают музыку, это не так уж плохо, знаю по собственному опыту. Можно довольно быстро просмотреть партитуру, особенно если сразу видишь, что она безнадежна. Конечно, если ты хочешь изучить музыку досконально, тебе придется читать ее с листа столько времени, сколько заняло бы исполнение, это — единственный способ получить настоящее удовольствие от чтения. Но этим методом следует пользоваться только для хорошей музыки. «Слушать» глазами плохую музыку — пытка. Ее достаточно проглядеть. Но что делать, если бездарный композитор является и сам играет свою музыку с начала до конца?

Хуже всего, если композитор — не шарлатан и не проходимец, а просто трудолюбивый человек, обделенный талантом. В таких случаях ты слушаешь и думаешь: «Что ему сказать?» Композитор сделал все, что мог; другое дело, что он может очень немного. Можно сказать, почти ничего не может. К тому же такие композиторы — как правило, очень милые люди.

Ну, и что прикажете с ними делать? Сказать хорошему человеку, что он написал бездарную вещь? Да ведь он даже не поймет, что так уж плохо в его любимом детище. В конце концов, все кажется в порядке. Бессмысленно пытаться что-либо объяснять. Но предположим, ты в самом деле возьмешься за объяснения (а это долгое, трудное и нудное занятие) и он действительно поймет. Ну и что с того? Этот человек все равно не может сделать ничего лучше. Выше головы, как говорится, не прыгнешь. В таких случаях я говорю своему посетителю: «Ну, в общем, нормально, почему бы нет?»

Думаю, Глазунов выбрал правильную линию поведения в подобных ситуациях. Он умеренно и спокойно хвалил такие работы, как бы рассматривая музыку и размышляя. Иногда он использовал свой золотой карандаш где-нибудь на второй или пятнадцатой странице, чтобы добавить резкости или гладкости или внести какое-то еще пустячное изменение. «В общем, все нормально, все хорошо; но здесь, пожалуй, не очень хорош переход от трехдольного к четырехдольному размеру». Чтобы композитор не подумал, что Глазунов уделил его работе недостаточно внимания.

Ссылка на воспоминания: http://testimony-rus.narod.ru/index.htm#content