С радостью здороваюсь с Вами, земляки моего поколения, и молодой порослью мятежной поры. Если Вы помните, по первому тому моего жизнеописания, мы остановились на вольном проживании вашего автора, в начале шестидесятых, в лоне Верхнеберёзовского рудника. На этих страницах моя биография не является самоцелью, просто так легче воспринимаются стихи, описывающие тот период. Эта простая страница, давно всеми забытая, может быть будет интересна новому поколению. То, что я придерживаюсь хронологии повествования, не означает, что тема Восточного Казахстана закончена, но эта глава откроет другие поэтические тетради: грузинскую, рассказы о службе, «Взгляд из Москвы», наконец то сможет напечатать на своих страницах стихи о Москве, и многое другое, что входит в ёмкое понятие – жизнь. И так, как пишут в романах, ничто не предвещало резких перемен, но время медленно, но верно катилось меж двух сопок, на одной из которых сохранилась малая рощица чахленьких берёз.
Отец, отработав на шахте десять лет, как и все горняки, встал перед дилеммой:
Или копать руду дальше, получая очередную порцию силикоза, или попытать счастья в других местах нашей обширной Отчизны, так как найти на руднике работу, кроме подземной, было затруднительно. К счастью, мои родители обладали толикой здорового авантюризма. В коллектив, объединённый общими целями, собралось несколько семей, наметивших переселиться в Краснодарский край, в район нынешнего курорта «Горячий Ключ». Там, в десятке километров от него, за обширной, и богатой станицей Пятигорской, притулился маленький и незаметный посёлок лесорубов, с очень незатейливым названием: «Мирный». Он стоял меж гор,
простенький и наивный, но мог предоставить обитателям всю нужную инфраструктуру: финские дома, школу, больницу, и клуб, где мои родители вскоре стали играть в народном театре. Эта жизнь для меня ещё в будущем. Попрощавшись с семьёй, которая дружно отправилась к месту нового проживания, я остался у тёти Тамары, заканчивать учебный год. С одной стороны было очень тяжело вырвать корни из этой родной для тебя земли, с другой, притяжение нового неизведанного манило, и как магнит, тянуло в новую жизнь.
Прощание было трогательным, тётю с дядей упросил не ехать на станцию, а сам с друзьями, налегке, с одним рюкзачком, через сопку пешим ходом, в новую жизнь.
Везувий концентрата в то время был ниже ровно на пятидесятилетнюю наполняемость. Цветущая долина маленькой, но шустрой Красноярки, провожала меня гомоном птиц, и запахом, присущим только местам нашей Родины.
Этот прощальный путь, не занял много времени, и вот она, пристань нашего отправления в другие миры, ненавязчиво сервисная, но по-своему уютная, с красивым названием, станция «Предгорная». Времени до отправления дальнего поезда Лениногорск – Москва совсем немного, мы ещё не знаем, что расстаёмся навсегда, но предчувствие оторвавшегося от дерева яблока, уже засело где-то в подсознании. Уже мной подарен волшебный перочинный ножик с тридцатью тремя шильцовильцами, и вечное китайское перо, считавшееся золотым; уже наступила минута невскрытого нарыва, которая зачеркнула всё прошлое и никак не может наступить будущее – тягостное время, когда уже всё сказано, и вот, как всегда неожиданно, появляется уже неспешно подступающий к станции состав, ведомый вожаком с грацией бегемота, колошматящий рельсы своими чугунными сапожищами, постепенно замедляющий ход, чтобы подхватить меня и умчать в другую незнакомую ещё жизнь.
Последнее прощай – пиши, с этой минуты мы выбрали каждый свою дорогу, и это новое направление для меня начнётся именно сейчас.
Я, к неудовольствию проводницы повисший на ступеньке; паровоз весь в поту пара, с готовностью броситься на новое пожирание километров; ещё не отменённый гудок, навечно испуганный, рвущий свою лужёную, но где то простуженную глотку, мощной хрипотцой дающий старт этому недюжинному забегу; кривошип, надсадно проворачивается, давая толчок к действию; станция, как вид с карусели, уплывающая в сторону – всё это картина моей жизни. Я покидаю свою Родину, я уезжаю.
***
Мой скок
Станция Предгорная, курс на запад,
Другой, будущей жизни запах.
Пахнет металлом и неизвестностью,
Еду ещё нашей, алтайской местностью,
Но уже понимаю – земля без края,
Жизнь иная, судьба другая.
А колёса стучат, а колёса бегут,
И какой ещё к чёрту запах,
А колёса поют, и заснуть не дают:
«На запад, на запад, на запад!»
Что там впереди, узнаю скоро,
А нынче несётся московский скорый,
Родина пустила в дальний путь,
Нет, сегодня точно мне не заснуть,
Машинисту дела нет, что мазутный запах,
А в ушах литавры: «На запад, на запад!»
А колёса привычно по рельсам бегут,
Бой литавр, как в горах камнепад,
А колёса мой сон, отгоняя, орут:
«На запад, на запад, на запад!»
Для меня тот путь непривычный,
Для кого-то – свой, и обычный,
То летит стрелой, то затянут в жгут,
А за мной мосты Казахстана жгут,
Их дымы исчезнут, в тумане тая,
От крыльца родного улетая.
А колёса всё ритмы свои стерегут,
То протяжно, то дроби град.
По бескрайней России колёса снуют
На запад, на запад, на запад.
Я с Берёзовских сопок слетел налегке
Жизни руль в руке, и перо в строке,
И много изведал, и дальше иду.
Вдруг – стоп, поворот, я хочу на Убу,
Много лет на западе шёл мой скок,
Поезд, отвези меня на восток.
Эх, колёса, несли вы на запад меня,
Но пора повернуть – вышел срок.
Я пришпорю железного скакуна:
«На восток, на восток, на восток!»
Отец, отработав на шахте десять лет, как и все горняки, встал перед дилеммой:
Или копать руду дальше, получая очередную порцию силикоза, или попытать счастья в других местах нашей обширной Отчизны, так как найти на руднике работу, кроме подземной, было затруднительно. К счастью, мои родители обладали толикой здорового авантюризма. В коллектив, объединённый общими целями, собралось несколько семей, наметивших переселиться в Краснодарский край, в район нынешнего курорта «Горячий Ключ». Там, в десятке километров от него, за обширной, и богатой станицей Пятигорской, притулился маленький и незаметный посёлок лесорубов, с очень незатейливым названием: «Мирный». Он стоял меж гор,
простенький и наивный, но мог предоставить обитателям всю нужную инфраструктуру: финские дома, школу, больницу, и клуб, где мои родители вскоре стали играть в народном театре. Эта жизнь для меня ещё в будущем. Попрощавшись с семьёй, которая дружно отправилась к месту нового проживания, я остался у тёти Тамары, заканчивать учебный год. С одной стороны было очень тяжело вырвать корни из этой родной для тебя земли, с другой, притяжение нового неизведанного манило, и как магнит, тянуло в новую жизнь.
Прощание было трогательным, тётю с дядей упросил не ехать на станцию, а сам с друзьями, налегке, с одним рюкзачком, через сопку пешим ходом, в новую жизнь.
Везувий концентрата в то время был ниже ровно на пятидесятилетнюю наполняемость. Цветущая долина маленькой, но шустрой Красноярки, провожала меня гомоном птиц, и запахом, присущим только местам нашей Родины.
Этот прощальный путь, не занял много времени, и вот она, пристань нашего отправления в другие миры, ненавязчиво сервисная, но по-своему уютная, с красивым названием, станция «Предгорная». Времени до отправления дальнего поезда Лениногорск – Москва совсем немного, мы ещё не знаем, что расстаёмся навсегда, но предчувствие оторвавшегося от дерева яблока, уже засело где-то в подсознании. Уже мной подарен волшебный перочинный ножик с тридцатью тремя шильцовильцами, и вечное китайское перо, считавшееся золотым; уже наступила минута невскрытого нарыва, которая зачеркнула всё прошлое и никак не может наступить будущее – тягостное время, когда уже всё сказано, и вот, как всегда неожиданно, появляется уже неспешно подступающий к станции состав, ведомый вожаком с грацией бегемота, колошматящий рельсы своими чугунными сапожищами, постепенно замедляющий ход, чтобы подхватить меня и умчать в другую незнакомую ещё жизнь.
Последнее прощай – пиши, с этой минуты мы выбрали каждый свою дорогу, и это новое направление для меня начнётся именно сейчас.
Я, к неудовольствию проводницы повисший на ступеньке; паровоз весь в поту пара, с готовностью броситься на новое пожирание километров; ещё не отменённый гудок, навечно испуганный, рвущий свою лужёную, но где то простуженную глотку, мощной хрипотцой дающий старт этому недюжинному забегу; кривошип, надсадно проворачивается, давая толчок к действию; станция, как вид с карусели, уплывающая в сторону – всё это картина моей жизни. Я покидаю свою Родину, я уезжаю.
***
Мой скок
Станция Предгорная, курс на запад,
Другой, будущей жизни запах.
Пахнет металлом и неизвестностью,
Еду ещё нашей, алтайской местностью,
Но уже понимаю – земля без края,
Жизнь иная, судьба другая.
А колёса стучат, а колёса бегут,
И какой ещё к чёрту запах,
А колёса поют, и заснуть не дают:
«На запад, на запад, на запад!»
Что там впереди, узнаю скоро,
А нынче несётся московский скорый,
Родина пустила в дальний путь,
Нет, сегодня точно мне не заснуть,
Машинисту дела нет, что мазутный запах,
А в ушах литавры: «На запад, на запад!»
А колёса привычно по рельсам бегут,
Бой литавр, как в горах камнепад,
А колёса мой сон, отгоняя, орут:
«На запад, на запад, на запад!»
Для меня тот путь непривычный,
Для кого-то – свой, и обычный,
То летит стрелой, то затянут в жгут,
А за мной мосты Казахстана жгут,
Их дымы исчезнут, в тумане тая,
От крыльца родного улетая.
А колёса всё ритмы свои стерегут,
То протяжно, то дроби град.
По бескрайней России колёса снуют
На запад, на запад, на запад.
Я с Берёзовских сопок слетел налегке
Жизни руль в руке, и перо в строке,
И много изведал, и дальше иду.
Вдруг – стоп, поворот, я хочу на Убу,
Много лет на западе шёл мой скок,
Поезд, отвези меня на восток.
Эх, колёса, несли вы на запад меня,
Но пора повернуть – вышел срок.
Я пришпорю железного скакуна:
«На восток, на восток, на восток!»
Комментарий