Дорогие восточноказахстанки, милые женщины, всё для вас. С праздником!
Надеюсь, что мои страницы принесут хорошее настроение. Будьте здоровы, милы и красивы.
Юрий Николаевич.
Начало марта
На сопочной полянке маленькой
Земля впитала снег проталинкой
И оживилось всё вокруг,
А солнце греет почву волглую.
Светило гонит зиму долгую:
Так, исподволь, ни в раз, ни вдруг.
В какой-то миг росточек выглянул.
От любопытства шею вытянул –
Явился жёлтеньким цветком.
Потом второй из-под валежника,
Из холодов встают подснежники –
Головка с жёлтым лепестком.
А март немного заартачился,
Но всё ж капелью обозначился,
Ведь очень скоро женский день.
И вот он тот цветочек маленький.
Он жёлтый, он совсем не аленький.
Но первым быть ему не лень.
Найду я ту полянку стылую,
От желтизны такую милую,
Сорву весны желанный цвет.
Я подарю красу вам женщины,
Чтоб были Вы добром отмечены
На много вёсен многих лет.
***
- - - Добавлено - - -
Коварная месть Самурая
Я женщина одинокая. Средних лет. Если быть совсем объективной, и к себе непредвзятой, то средних лет с небольшим запасцем. В сухом жизненном остатке имею: маленькую квартирку в Чертаново, неплохую работу кабинетного клерка, и настоящего хозяина своей уютной «двушки» – большого, беспородного, но переполненного самомнением и своей значимостью, серого в полосочку, кота Самурая.
Этот образчик дворового барства задаёт в моём быту свой жизненный тон, и если в редкой признательности влезет мне на колени, чтобы от широты своих кошачьих чувств почесаться и старательно помурлыкать, у нас в доме воцаряется гармония и благодать. Но если у Самурая настроение дурное, он полон желчных излияний, в это время его не трожь. Жёлтые азиатские глаза хищника становятся бешеными, и на пике своего отвратного духа эта мерзкая скотина может и укусить, а приведение его в чувство – охаживанием веником, зверя ещё больше нервирует, и загнанный в угол, он в самый критический момент может оскалиться и зашипеть, и тогда – скрывайся за дверью. Самурай в своём буйстве крайне опасен. К моему счастью, он отходчив. Накопившееся отрицательное электричество вместе с избыточной злостью скоро испаряются, кот, как ни в чём не бывало, тычется в закрытую дверь: «Давай открывай, я иду мириться». Больше всего он не любит закрытых дверей, и после восстановления дружеских отношений Самурай вновь похож на домашнее животное – нежное и ласковое.
Пол моего питомца неопределёнен. Для меня он бесспорно естества мужского, но уже в далёкой юности бедное животное подверглось нападку каменномочевой болезни. Удаление этих образований при первой операции прошло вроде бы успешно, но через полгода – вот он, на мою голову – рецидив.
В «Беланте» ¬¬¬– так называется кошачья – собачья клиника, объявили, что нужно готовиться к худшему, но шепнули, что есть некая дорогая операция, которая может сохранить моему любимцу жизнь. Эта соломинка была схвачена, ведь мы одна общность, и потеряй я Самурая, семья стала бы неполной, а совесть, если ты не сделал всего для сохранения жизни любимого существа – болезненной. И мы решились. Операция длилась долго. Мочевой проток был выведен наружу, всё мужское начало пришлось убрать, но кошачья жизнь была спасена. От наркоза Самурай отходил мучительно. На его шею был надет прозрачный воротник, и зверь, в своём трагическом бессилии, не мог сорвать бинты со свежей раны. Кот был похож на мятущийся на ветру фонарь, и чтобы последствия от операции прошли успешно, надо было быть у него внимательной сиделкой.
Вот такая у нас жизненная история. Эти трагические неурядицы, не принесли каких-то кардинальных перемен в котячью психику, но я по-прежнему в смутные минуты самурайского негодования, его побаиваюсь.
В рабочем офисе над всеми властвует моя начальница. Она типичная бизнес-леди и «синий чулок», (боюсь, что к этой категории можно причислить и меня).
Мой шеф, с утра, и до неопределённо долгого вечера находится на работе, так как домашний очаг давно остыл, а завести друга подобного Самураю не хватает решимости.
Взятки, моя начальница, категорически не приемлет, но от билетов в Дом Музыки решимости отказаться было недостаточно, и так как друзей у неё, похоже, никогда не было, то сопровождать шефа в обитель развлечений, выпало мне, ведь от такого приглашения подчинённые обычно не отказываются.
Дорога домой показалась удивительно короткой, и прошла за размышлениями, что же больше подойдёт к искристому костюму: серебряное колье, недавно привезённое из Индии, или тот комплект из броши и кольца, который подарил бывший муж, в первый – такой счастливый год совместной жизни. Мысленный выбор пал на колье, ещё ни разу не надёванное, прибережённое для специального случая.
Счастливо распахнутая во всю ширину дверь, даже не удосужилась скрипнуть – признак её хорошего расположения. Самурай, распушив трубообразно хвост, и грациозно (как могут только кошачьи) выгнув спину, трётся о снимаемые сапоги – напоминая, что время для кормёжки уже просрочено. В его глазах немой вопрос: «Ты, наверное, очень сытая, раз такая весёлая?» Только сейчас до меня дошло, что главная обязанность сегодняшнего дня не выполнена. Вчера кот доел последние крохи очень дорогой заграничной пачки «Пурина Про План», гранулы которого, единственные в мире, подходят моему болезному созданию. Немая сцена длилась недолго. Самурай понял, что его кормить сегодня не намерены и от его умиротворения не осталось и следа.
Глядя на мои радостные приготовления, он старался чем мог, обострить наши взаимоотношения: прыгал на колени, пытаясь зацепить когтем уже надетые ажурные чулки, злобно щурился, глядя исподлобья, отчего его тёмный зрачок превращался в чуть заметную щёлочку, в которой таился океан угроз, всем своим видом давая понять, что не одобряет моего сегодняшнего настроения.
Для театрального выхода у меня были куплены в фирменном магазине на Павелецкой весьма модные туфельки доброй английской фабрики Честер. За не особой надобностью, дорогая по всем статьям пара, пролежала в коробке около года, и вот сейчас выдалось время её обновить. Туфли были бережно сняты с антресолей, несуществующие пылинки сдуты, элитная обувь застыла на полу в коридорчике, в немом ожидании парадного выхода.
Крем и пудра у меня всегда под рукой в любимой сумочке. Тени и красивый тюбик помады для губ, привезённые из Парижа, и недавно подаренные моей лучшей, и более удачливой подружкой, делают своё буржуйское дело, ещё раз напоминая, что красота – страшная сила.
А вот и апофеоз создания образа: мои любимые духи Булгари – обильно, в пределах разумного, смачивают шубку и шарф, а за этим – изящные втирания за ушками и по шее.
Всё. Готова к дальнейшим подвигам. Сумка схвачена, в неё втиснуты: новые туфли, маленькая театральная сумочка, под цвет костюма, надушенный носовой платок, таблетки от головной боли и фирменная шоколадка, на случай, если в буфет будет длинная очередь. Сосед Юрий Николаевич, встретившийся в лифте, в очередной раз сделал мне галантный комплимент, и в очередной раз подумалось, что я ещё ничего, и очень даже могу нравиться мужчинам.
На метро – быстрее. В вагоне появились, какие-то смутные сомнения. Я не могла понять, что со мной, но настроение начало меняться, и не в лучшую сторону.
От Павелецкой десять минут до высотной, с инопланетной тарелкой наверху, гостиницы Швисс. И вот она – хрустальная ваза Дома музыкальных грёз. Фойе камерного зала небольшое, но уютное. Сегодня фортепианный концерт. Играет маэстро Березовский, так же как и его фамильный тёзка – Борис Абрамович, окопавшийся в туманном Альбионе.
Второй звонок. Быстро переодеться и в Бельэтаж. Шубка благосклонно подхвачена подрабатывающим студентом, туфельки как раз впору, афишка куплена, места заняты, ждём третьего звонка.
Начальница обычно не весьма разговорчива, но сейчас, есть что обсудить.
Тары-бары обо всём, выливаются в явно подозрительное поведение всегда бдительной и щепетильной дамы. Ещё не успев сесть, она начала к чему-то принюхиваться. Меня это её бденье насторожило, но не придавать же всему значение, тем более что объявляют начало.
Молодой и ловкий Березовский, картинно опершись на рояль, с заблаговременно снятой крышкой, изящно поклонился, и, с отработанной тысячами приседаний хваткой, метко уселся на банкетку, кокетливым движением откинув фалды своего официозного фрака. Тонкие хищные пальцы нашли своё место над клавишами, руки упали, концерт пошёл.
Тем временем и я, после некоторого рассеяния духов, стала замечать пронзительный, и такой мне знакомый мускусный запах, а круг, в центре которого искомое, у начальницы сужался. Это неприятно, но теперь дама принюхивалась ко мне. Когда она определила, что источник запаха исходит от моих ног, была предпринята попытка брезгливо отстраниться. Что произошло, я поняла слишком поздно. Любимец (простите меня за это слово), нассал в новые туфли, коварно полагая, что это достойная месть за невнимание к своей персоне. Когда был пойман негодующий взгляд, я поняла что нужно делать: встать и уйти, так бы поступил всякий здравомыслящий человек, к коим я себя и отношу.
Двери музыкального храма, не разжевав, выплюнули меня в ночную хмарь. Мне было так плохо, что пригодились таблетки, как когда - то пригождается всё, что положено в сумочку. Ноги понесли к магазину «Четыре лапы», где была приобретена очередная порция кошачьего корма. Кот моё возвращение встретил одобрительно. Во время его аппетитной еды, я выпила выплеснутый в бокал коньяк, и, не раздеваясь, и обнявшись с Самураем, мы погрузились в мир Морфея, а утром, отдохнувшие и просветлённые, постарались забыть вчерашнюю неприятность.
***
Надеюсь, что мои страницы принесут хорошее настроение. Будьте здоровы, милы и красивы.
Юрий Николаевич.
Начало марта
На сопочной полянке маленькой
Земля впитала снег проталинкой
И оживилось всё вокруг,
А солнце греет почву волглую.
Светило гонит зиму долгую:
Так, исподволь, ни в раз, ни вдруг.
В какой-то миг росточек выглянул.
От любопытства шею вытянул –
Явился жёлтеньким цветком.
Потом второй из-под валежника,
Из холодов встают подснежники –
Головка с жёлтым лепестком.
А март немного заартачился,
Но всё ж капелью обозначился,
Ведь очень скоро женский день.
И вот он тот цветочек маленький.
Он жёлтый, он совсем не аленький.
Но первым быть ему не лень.
Найду я ту полянку стылую,
От желтизны такую милую,
Сорву весны желанный цвет.
Я подарю красу вам женщины,
Чтоб были Вы добром отмечены
На много вёсен многих лет.
***
- - - Добавлено - - -
Коварная месть Самурая
Я женщина одинокая. Средних лет. Если быть совсем объективной, и к себе непредвзятой, то средних лет с небольшим запасцем. В сухом жизненном остатке имею: маленькую квартирку в Чертаново, неплохую работу кабинетного клерка, и настоящего хозяина своей уютной «двушки» – большого, беспородного, но переполненного самомнением и своей значимостью, серого в полосочку, кота Самурая.
Этот образчик дворового барства задаёт в моём быту свой жизненный тон, и если в редкой признательности влезет мне на колени, чтобы от широты своих кошачьих чувств почесаться и старательно помурлыкать, у нас в доме воцаряется гармония и благодать. Но если у Самурая настроение дурное, он полон желчных излияний, в это время его не трожь. Жёлтые азиатские глаза хищника становятся бешеными, и на пике своего отвратного духа эта мерзкая скотина может и укусить, а приведение его в чувство – охаживанием веником, зверя ещё больше нервирует, и загнанный в угол, он в самый критический момент может оскалиться и зашипеть, и тогда – скрывайся за дверью. Самурай в своём буйстве крайне опасен. К моему счастью, он отходчив. Накопившееся отрицательное электричество вместе с избыточной злостью скоро испаряются, кот, как ни в чём не бывало, тычется в закрытую дверь: «Давай открывай, я иду мириться». Больше всего он не любит закрытых дверей, и после восстановления дружеских отношений Самурай вновь похож на домашнее животное – нежное и ласковое.
Пол моего питомца неопределёнен. Для меня он бесспорно естества мужского, но уже в далёкой юности бедное животное подверглось нападку каменномочевой болезни. Удаление этих образований при первой операции прошло вроде бы успешно, но через полгода – вот он, на мою голову – рецидив.
В «Беланте» ¬¬¬– так называется кошачья – собачья клиника, объявили, что нужно готовиться к худшему, но шепнули, что есть некая дорогая операция, которая может сохранить моему любимцу жизнь. Эта соломинка была схвачена, ведь мы одна общность, и потеряй я Самурая, семья стала бы неполной, а совесть, если ты не сделал всего для сохранения жизни любимого существа – болезненной. И мы решились. Операция длилась долго. Мочевой проток был выведен наружу, всё мужское начало пришлось убрать, но кошачья жизнь была спасена. От наркоза Самурай отходил мучительно. На его шею был надет прозрачный воротник, и зверь, в своём трагическом бессилии, не мог сорвать бинты со свежей раны. Кот был похож на мятущийся на ветру фонарь, и чтобы последствия от операции прошли успешно, надо было быть у него внимательной сиделкой.
Вот такая у нас жизненная история. Эти трагические неурядицы, не принесли каких-то кардинальных перемен в котячью психику, но я по-прежнему в смутные минуты самурайского негодования, его побаиваюсь.
В рабочем офисе над всеми властвует моя начальница. Она типичная бизнес-леди и «синий чулок», (боюсь, что к этой категории можно причислить и меня).
Мой шеф, с утра, и до неопределённо долгого вечера находится на работе, так как домашний очаг давно остыл, а завести друга подобного Самураю не хватает решимости.
Взятки, моя начальница, категорически не приемлет, но от билетов в Дом Музыки решимости отказаться было недостаточно, и так как друзей у неё, похоже, никогда не было, то сопровождать шефа в обитель развлечений, выпало мне, ведь от такого приглашения подчинённые обычно не отказываются.
Дорога домой показалась удивительно короткой, и прошла за размышлениями, что же больше подойдёт к искристому костюму: серебряное колье, недавно привезённое из Индии, или тот комплект из броши и кольца, который подарил бывший муж, в первый – такой счастливый год совместной жизни. Мысленный выбор пал на колье, ещё ни разу не надёванное, прибережённое для специального случая.
Счастливо распахнутая во всю ширину дверь, даже не удосужилась скрипнуть – признак её хорошего расположения. Самурай, распушив трубообразно хвост, и грациозно (как могут только кошачьи) выгнув спину, трётся о снимаемые сапоги – напоминая, что время для кормёжки уже просрочено. В его глазах немой вопрос: «Ты, наверное, очень сытая, раз такая весёлая?» Только сейчас до меня дошло, что главная обязанность сегодняшнего дня не выполнена. Вчера кот доел последние крохи очень дорогой заграничной пачки «Пурина Про План», гранулы которого, единственные в мире, подходят моему болезному созданию. Немая сцена длилась недолго. Самурай понял, что его кормить сегодня не намерены и от его умиротворения не осталось и следа.
Глядя на мои радостные приготовления, он старался чем мог, обострить наши взаимоотношения: прыгал на колени, пытаясь зацепить когтем уже надетые ажурные чулки, злобно щурился, глядя исподлобья, отчего его тёмный зрачок превращался в чуть заметную щёлочку, в которой таился океан угроз, всем своим видом давая понять, что не одобряет моего сегодняшнего настроения.
Для театрального выхода у меня были куплены в фирменном магазине на Павелецкой весьма модные туфельки доброй английской фабрики Честер. За не особой надобностью, дорогая по всем статьям пара, пролежала в коробке около года, и вот сейчас выдалось время её обновить. Туфли были бережно сняты с антресолей, несуществующие пылинки сдуты, элитная обувь застыла на полу в коридорчике, в немом ожидании парадного выхода.
Крем и пудра у меня всегда под рукой в любимой сумочке. Тени и красивый тюбик помады для губ, привезённые из Парижа, и недавно подаренные моей лучшей, и более удачливой подружкой, делают своё буржуйское дело, ещё раз напоминая, что красота – страшная сила.
А вот и апофеоз создания образа: мои любимые духи Булгари – обильно, в пределах разумного, смачивают шубку и шарф, а за этим – изящные втирания за ушками и по шее.
Всё. Готова к дальнейшим подвигам. Сумка схвачена, в неё втиснуты: новые туфли, маленькая театральная сумочка, под цвет костюма, надушенный носовой платок, таблетки от головной боли и фирменная шоколадка, на случай, если в буфет будет длинная очередь. Сосед Юрий Николаевич, встретившийся в лифте, в очередной раз сделал мне галантный комплимент, и в очередной раз подумалось, что я ещё ничего, и очень даже могу нравиться мужчинам.
На метро – быстрее. В вагоне появились, какие-то смутные сомнения. Я не могла понять, что со мной, но настроение начало меняться, и не в лучшую сторону.
От Павелецкой десять минут до высотной, с инопланетной тарелкой наверху, гостиницы Швисс. И вот она – хрустальная ваза Дома музыкальных грёз. Фойе камерного зала небольшое, но уютное. Сегодня фортепианный концерт. Играет маэстро Березовский, так же как и его фамильный тёзка – Борис Абрамович, окопавшийся в туманном Альбионе.
Второй звонок. Быстро переодеться и в Бельэтаж. Шубка благосклонно подхвачена подрабатывающим студентом, туфельки как раз впору, афишка куплена, места заняты, ждём третьего звонка.
Начальница обычно не весьма разговорчива, но сейчас, есть что обсудить.
Тары-бары обо всём, выливаются в явно подозрительное поведение всегда бдительной и щепетильной дамы. Ещё не успев сесть, она начала к чему-то принюхиваться. Меня это её бденье насторожило, но не придавать же всему значение, тем более что объявляют начало.
Молодой и ловкий Березовский, картинно опершись на рояль, с заблаговременно снятой крышкой, изящно поклонился, и, с отработанной тысячами приседаний хваткой, метко уселся на банкетку, кокетливым движением откинув фалды своего официозного фрака. Тонкие хищные пальцы нашли своё место над клавишами, руки упали, концерт пошёл.
Тем временем и я, после некоторого рассеяния духов, стала замечать пронзительный, и такой мне знакомый мускусный запах, а круг, в центре которого искомое, у начальницы сужался. Это неприятно, но теперь дама принюхивалась ко мне. Когда она определила, что источник запаха исходит от моих ног, была предпринята попытка брезгливо отстраниться. Что произошло, я поняла слишком поздно. Любимец (простите меня за это слово), нассал в новые туфли, коварно полагая, что это достойная месть за невнимание к своей персоне. Когда был пойман негодующий взгляд, я поняла что нужно делать: встать и уйти, так бы поступил всякий здравомыслящий человек, к коим я себя и отношу.
Двери музыкального храма, не разжевав, выплюнули меня в ночную хмарь. Мне было так плохо, что пригодились таблетки, как когда - то пригождается всё, что положено в сумочку. Ноги понесли к магазину «Четыре лапы», где была приобретена очередная порция кошачьего корма. Кот моё возвращение встретил одобрительно. Во время его аппетитной еды, я выпила выплеснутый в бокал коньяк, и, не раздеваясь, и обнявшись с Самураем, мы погрузились в мир Морфея, а утром, отдохнувшие и просветлённые, постарались забыть вчерашнюю неприятность.
***
Комментарий